Напряжение продолжало нарастать. Перед самым Новым годом в Москву поступила конфиденциальная информация, что израильское правительство тайно собиралось и обсуждало план военной операции «Большие сосны», который проталкивали Бегин и Шарон. Цель — вторжение в Ливан и ликвидация там баз ПДС с последующим вытеснением палестинцев из этой страны вообще. Предусматривались также ограниченные военные действия против сирийских войск в Ливане, если они вмешаются в конфликт. Но правительство будто бы не утвердило этот план.
В МИДе это сообщение было встречено с большим скепсисом. Слишком уж неправдоподобным оно выглядело, больше смахивая на детективную повесть для подростков.
Однако вскоре эта информация подтвердилась. В печати появились сообщения, что в воскресенье 20 декабря израильское правительство тайно собиралось в доме Бегина. Там министр обороны Шарон представил коллегам план военной операции «Большие сосны». Зловещие черные стрелы на карте, начинавшиеся от северной границы Израиля, упирались в шоссе Бейрут — Дамаск, рассекавшее Ливан пополам.
— Наша цель Ливан, а не Сирия, — заявил министр. — Но если сирийцы что-нибудь предпримут, мы будем отвечать в Ливане и решим проблемы там.[47]
* * *
Вот на таких нотах заканчивался нелегкий 1981 год. Громыко так поздравил своего заведующего ближневосточным отделом:
— Вам, молодой человек, зарплату платить не надо и в отпуск ходить незачем. У Вас не работа, а одни сплошные развлечения — то убийства, то заговоры, то перевороты, а то похищения. Вам и детективные романы читать не нужно. Вы это и так на работе с утра до ночи делаете.
Это был юмор министра.
Глава восьмая
Кто кого — легкие против почек
В первой половине 1982 года советское руководство своим вниманием Ближний Восток не баловало. Оно было занято другим — в Кремле наступал сезон похорон.
Как ни странно, открыл его человек сравнительно молодой — первый заместитель Председателя КГБ СССР С.К. Цвигун. 19 января он застрелился.
Это была влиятельная фигура из близкого окружения Брежнева.[48] Как бы теперь сказали, он обеспечивал интересы «семьи» и был «оком государевым» в КГБ. Хотя у Генсека едва ли были сомнения в преданности Андропова, но свой глаз там все равно был нужен. Этим «глазом» и был Цвигун, а Брежнев был не первый, кто изобрел систему «сдержек и противовесов».
До сих пор причины, толкнувшие зампреда КГБ на роковой выстрел, толком неясны. Есть только один документ, касающийся смерти Цвигуна. Это — медицинское заключение, подписанное 5 врачами скорой помощи:
