Далее подробно излагались советские претензии к неконструктивному поведению сирийских военных, а в заключение со значением подчеркивалось:
«Думаем, товарищ Президент, Вы правильно поймете мотивы, побудившие обратиться к Вам. Советский Союз искренне стремится помочь дружественной Сирии в укреплении ее оборонного потенциала, с тем чтобы она могла не только постоять за себя, но и лишить агрессора желания испытать прочность ее обороны. Мы не связываем это сотрудничество с какими-либо политическими, экономическими или иными условиями и считаем, что такое сотрудничество должно в полной мере учитывать интересы обеих сторон. Надеемся, товарищ Президент, что в результате Вашего вмешательства дело с заключением упомянутого соглашения будет успешно завершено и тем самым сделан новый крупный шаг в дальнейшем укреплении советско-сирийского сотрудничества».
Но время шло, военные действия в Ливане затихли, и сирийцы совсем потеряли интерес к переговорам по созданию советских баз. Видимо, вмешательство президента, если оно только имело место, было совсем не тем, о чем просил его друг Брежнев. Устинов ругался на своих военных переговорщиков — вот ведь не могут договориться, хотя остались совсем пустяковые разногласия. А генералы и адмиралы в Министерстве обороны только вздыхали:
— Ну как с такими друзьями серьезные дела делать, да еще о безопасности договариваться! Ведь продадут первой попавшейся б…
Громыко помалкивал и только потому, как довольно хмыкал, читая реляции военных о неудачах на переговорах в Дамаске, можно было догадаться, что он думает обо всей этой истории. А его дипломаты иронизировали:
— Что ж, лет эдак через двадцать сагу можно будет писать о том, как Израиль без единого выстрела советские военные базы в Сирии уничтожил.
Глава четвертая
На двух стульях
Серьезной болевой точкой советской политики в начале 80-х годов стала война Ирака с Ираном.
Начал ее Саддам Хусейн, посчитав, что исламская революция ослабила иранскую армию. «Она теперь разваливается, и победа будет легкой», — так ему доносила послушная иракская разведка. Поэтому объявление своего решения он обставил в виде грандиозного театрального шоу.
17 сентября 1980 года в Багдаде шло обычное рутинное заседание Национального собрания. Неожиданно в зале появился президент в военной форме. Он стремительно взошел на трибуну и на глазах изумленных депутатов разорвал в клочья текст Договора с Ираном, который сам согласовал с шахом в 1975 году. А пять дней спустя иракские танки форсировали реку Шат-эль-Араб и ворвались в Иран.
