Сараево — последний старт Лены. Седьмое место на Играх — не лучший результат. Но любителям спорта надо сказать спасибо тренеру и ученице, потому что в бронзовой медали Киры Ивановой и в пятом месте Ани Кондрашовой на этой Олимпиаде есть большая доля заслуг Водорезовой с Жуком.
А Фадеев, Фадик, как его называют фигуристы, первым в мире продемонстрировавший прыжок в четыре оборота! Фадеев выиграл в 1984 году золотую медаль Европы. Как Жук хотел, чтобы его ученики боролись за медали в Сараеве. Но Лену уже подготовить к Играм не смог, и Фадик получил травму, растянув связки буквально за две недели до отъезда в Югославию. Это несчастный случай, но в нем есть определенная закономерность. Мне кажется, Жук устал.
Говорят, что Жук жестокий. Конечно, он суров, но только по отношению к работе. Я не раз видела, как его ученики, правильнее сказать, его дети, по рассказам, будто бы замученные и угнетенные им, обнимали Стаса, ползали по нему, когда мы летали вместе в самолетах (самолет, по-моему, становится самым популярным местом общения тренеров сборной) на чемпионаты и турниры. Они всегда относились к Жуку, как к отцу с тяжелым характером, но единственному и родному. Дети не хуже взрослых понимают, кто определяет их судьбу. Мне может нравиться или не нравиться стиль работы Жука, стиль исполнения программ его ведущих учеников, но я не могу отрицать: человек нелегкой судьбы, Жук — тренер, который всегда стремился к прославлению своей Родины.
Не испытывая к Жуку теплых чувств и практически не встречаясь с ним, вижу, что ему нелегко, что он страдает и мучается, и тренерский хлеб достается ему не только с потом, но и со слезой, хотя он никогда не жалуется. Впрочем, мы почти с ним не разговариваем. С ним трудно общаться, он обособленный человек, не хочет никого к себе подпускать.
Когда у меня оказались Роднина и Зайцев, прошедшие рядом со мной шесть и счастливых и тяжелых лет, дважды, тренируясь у меня, победившие на Олимпийских играх, я никогда не забывала, что их воспитал Жук. Я могла подобрать им музыку, на мой взгляд, лучше, чем он, поставить программу, на мой взгляд, интереснее, чем он — все равно они были его детьми. Он «родил» их, он их воспитал. Точно так же, как и Моисеева и Миненков, какого бы тренера ни меняли, оставались моими учениками, моими детьми.
После того, как Ира и Саша начали заниматься у меня, Жук много лет со мной не здоровался, считая, что я их позвала к себе. Жук был неправ. Но понять я его могла.
