...Я приехала в Канаду с Моисеевой и Миненковым. Они тогда только-только начинали появляться на международных соревнованиях, и их послали на традиционный турнир «Скейт Кэнада». Не помню, в каком это было городе, но мы знали, что там в это время тренировался Толлер. Не размещаясь в гостинице, я с чемоданами поехала на каток. Здесь меня ожидал сюрприз! За бортом рядом с Элен Бурка стоял человек и показывал Толлеру различные танцевальные позиции. Он ставил Крэнстону номер. И все, чем был знаменит Крэнстон на льду, я увидела в этом человеке. Я не знаю его имени, но было ясно, что с Толлером работал хореограф, чью пластику неизвестного для нас танцовщика (хотя в Канаде он, может быть, и известен) впитал в себя Толлер. Я не предполагала, что на свете есть еще один человек, который может точно так же, как Крэнстон, но только не на льду, а за бортом, жестикулировать, прыгать, двигаться. То, что Крэнстон вторичен, поразило меня, как гром с ясного неба. Хотя подобный факт ничуть не умаляет его заслуг. На льду мы ведь видели Крэнстона.
Иногда Толлер катался, не попадая в музыку. Но все равно катался так органично, что, казалось, не выходил из мелодии. На мой взгляд, именно Крэнстону принадлежит открытие эмоционального направления в фигурном катании, а его показательные номера перевер-гаули всякое представление о возможностях импровизированного выступления фигуристов, тем более одиночников. Благодаря Крэнстону мужское одиночное катание приобрело новые краски.
Впрочем, все после Крэнстона стали кататься намного эмоциональнее.
Робин Казинс —ярчайшая спортивная звезда. Он не докатался. Он, наверное, не получил полного удовлетворения от спорта и не дал нам возможности насладиться своим катанием в полной мере. Выиграл Олимпийские игры и ушел из спорта. Буквально два-три сезона, и распрощался со сборной Великобритании.
Конечно, очень жаль — Казинс становился большим мастером, таким, как Карри или Крэнстон. Победив в Лейк-Плэсиде в 1980 году, он спустя месяц проиграл чемпионат мира, может быть, морально это его подсекло. Могу лишний раз высказать свои соболезнования на этот счет, так как убеждена, что Робин Казинс как спортсмен полностью не раскрылся. Мне кажется, его уход предопределило и то, что Казинс вырос в малосостоятельной семье, а тренировки стоят на Западе очень дорого. Чтобы соревноваться дальше, а главное, чтобы побеждать, надо все больше и больше тренироваться. Казинс предпочел балет на льду. Тем не менее забыть его выступления невозможно. Казинс на льду — как большая птица. Великолепно владеющий своим телом, обладающий огромным прыжком, он, конечно, не столь эмоционален в катании, как Толлер, но зато у Робина в катании присутствовал настоящий юмор, причем чисто английский, когда с серьезным видом делают умопомрачительно смешные вещи. Смотреть на него — наслаждение. Беда еще заключалась в том, что Казинс был крайне нестабильным спортсменом. На тренировках он делал куда больше, чем на соревнованиях. Как принято говорить: его захлестывало. Но я люблю, когда захлестывает. Понятно, что когда все правильно, все на одну ногу, только тогда и можно победить, но настоящее удовольствие получаешь не от этого. Как в актерском мастерстве, велик тот, кто, не жалея себя, сгорает даже в маленькой роли, так и Казинс был велик тем, что, выходя на старт, отдавал всего себя без остатка и, похоже, забывал, что за ним следят судьи.
