Вызываю Сашу, он ничего не знает, так как Гарднера увели в другую раздевалку. «Ты, Саня, катайся спокойно. Твои друзья со старта снялись». Саша нервничал. И все же они показали блестящий прокат короткой программы. Роднина и Зайцев любили эту быструю двухминутную композицию. Они любили откатать короткую на 6,0! В Лейк-Плэсиде, если бы судили из десяти баллов, можно было ставить десять. Эти две минуты были итогом всей их жизни. Скорость, синхронность, абсолютное сочетание движений и музыки — это было идеальное выступление. Я видела их катание тысячи раз: на тренировках, соревнованиях, показательных выступлениях, но так, как в Лейк-Плэсиде, они не катались никогда. И весь тяжело молчавший зал, страдающий от несостоявшейся надежды, встал. И начал скандировать: «Роднина, Роднина, Роднина».
Но эта короткая программа, этот вечер забрали слишком много сил у них. Через день они вышли на произвольную, катали ее достойно, не ошибались, однако в конце уже не выглядели темповыми, бодрыми — это происходило не от физической, а от психологической усталости. Запас эмоций у них выплеснулся за день до заключительного вечера. На табло зажглись оценки. Саша подошел ко мне: «Тетя Таня, держи». Я ему плечо подставила, он в бессознательном состоянии, а у него интервью собираются брать, камеры наставлены. Зато Ира как будто сил у бортика хлебнула: «Тетя Таня, я третий раз олимпийская чемпионка!!!» Я говорю: «Ты что, даже не устала?» — «А что уставать, когда третью Олимпиаду выигрываешь!» — «Саше плохо».— «Отойдет»,— отвечает Ира. Мы положили Сашу, дали ему нашатыря... И они поехали к пьедесталу.
Там Ирина заплакала. Плакала и я, понимая, что прощаюсь с ними. В свое время они, знаменитые чемпионы, пришли, доверились малоизвестному тренеру. Шесть лет я работала с ними и теперь прощаюсь, но с легким чувством, понимая, что я сделала все, что могла, Я помогла сберечь эту пару, сохранить ее для спорта, возможно, продлила их спортивную жизнь. Нет, я их не подвела.
О том, что Ирина Роднина и Александр Зайцев ушли от Станислава Алексеевича Жука, я долго не знала. Я сидела дома, когда раздался телефонный звонок. Звонил Жора Проскурин, который в те годы работал тренером по парному катанию в Спорткомитете. «Таня, никуда не уходи, — попросил он, — через пятнадцать минут к тебе Роднина с Зайцевым приедут». Я только успела спросить: «Зачем?»
Стоял октябрь, сезон только начинался. С Родниной и Зайцевым прежде меня не связывали никакие отношения, скорее наоборот. Когда от Иры ушел Уланов, она решила, что пару Уланов — Смирнова буду тренировать я... И в лучшем случае относилась с тех пор ко мне настороженно.
