Четыре времени года | страница 105
«Тарасята» И. Моисеева, А. Миненков, И.Черняева, В. Благов, Т. Тарасова, В. Жигалин, Т. Войтюк
Невозможно сразу сделать драматический танец под сложную незнакомую широкой публике музыку, тем более, что фигуристы обычно выступают под знакомые мелодии, а кататься, используя произведение, узнаваемое только профессиональными музыкантами, могут лишь известные спортсмены, и положительная реакция у публики будет только в этом случае. До использования в программах классической музыки спортсмены должны дорасти, подняться. Когда Бестемьяновой и Букину был поставлен показательный танец на бетховенского «Эгмонта» — для меня этот номер звучал как победа на соревнованиях, потому что мои ученики открыли в себе новые качества. В следующем сезоне я поставила Наташе и Андрею танец на музыку Альбинони «Непокоренная». Она была понятна им, и они смогли раскрыть в ней движением каждый нюанс.
То, что людей, профессионально связанных музыкой, не только не коробит от такого обращения с классикой (уже это немало), а они говорят: «Танец смотрится блестяще», свидетельствует о настоящем интеллектуальном катании — таких пар, поверьте, немного.
Но все же какую музыку я предпочитаю слушать сама?
Если мерить мерками спортивного тренера, то есть с профессиональной точки зрения, ту, под которую катаются мои ученики. А вне спорта? Так сразу не ответишь. На мой вкус большое влияние оказал мой муж. Конечно, я не понимаю музыку так, как Володя, но чувствую ее душой.
Володя для меня незаменимый помощник по любой музыкальной справке. Когда я ставлю танец, он подбирает мне литературу: когда написана эта вещь, в каких условиях, кому посвящена. Он разбирает ее со мной буквально по нотным знакам. Он садится за рояль и проигрывает в разной манере фрагменты. Безусловно, я советуюсь с ним, какую музыку мне выбирать, что мне послушать и что может мне пригодиться.
По примеру тренера все мои ученики ходят на концерты в консерваторию, и я вижу, как гармония звуков, которая очаровывала их в зале, наполненном музыкой, находит воплощение потом на льду.
В шестнадцать лет я впервые серьезно познакомилась с концертами Рахманинова. Его музыка меня потрясла. Тогда я начала собирать для себя фонотеку классики, чего, по-моему, не делал никто из моих друзей-ровесников. Я оставалась одна, ставила на проигрыватель пластинку — мне искренне казалось, что я понимаю эту музыку и тонко ее чувствую. С годами выяснилось, что мое представление о собственном понимании классической музыки несколько не соответствует действительности.
