Кажется, именно в эти дни Доктор впервые заговорил о кругосветном путешествии. Вы, полагаю, помните, что вокруг нашего земного шара первым проплыл на корабле Магеллан. Это был величайший подвиг. Но на Земле вода занимает более обширные пространства, чем суша. На Луне же, как мы уже убедились, воды сравнительно немного. Здесь нет широких океанов. Самыми большими водоемами, какие нам встретились, были озера (или системы озер). Таким образом, путешествие вокруг Луны обещало быть труднее, чем путешествие Магеллана, — хотя нам предстояло одолеть меньшее расстояние.
Поэтому Доктор и следил за тем, чтобы я вел строгий учет пройденных миль. Что же касается направления движения, то мы не стремились держаться идеально прямой линии. Так, во-первых, было куда проще, а во-вторых, предметы, которые вызывали наш интерес, — лесная музыка, необычные следы, водные источники, строение горных пород — не раз заставляли нас круто менять азимут. Я употребляю здесь слово азимут не совсем в том значении, какое придает ему земная география. Как я уже говорил, магнитный компас, привезенный Джоном Дулитлом из Падлби, оказался совершенно бесполезной вещью. И нам пришлось искать ему какую-нибудь замену.
Джон Дулитл приступил к решению этой проблемы со всей свойственной ему энергией. Он был отличным математиком, наш Доктор. И в один прекрасный день, усевшись с блокнотом и навигационным календарем, он составил таблицы, позволявшие определять по звездам, где мы находимся и в какую сторону движемся. Как ни удивительно, звезды вселяли в нас некое чувство покоя и безопасности. Эти небесные светила, которые на Земле казались такими далекими, чужими и непостижимыми, здесь внезапно стали нашими друзьями — ибо для нас они были тем единственным, что не претерпело никаких изменений. С Луны мы видели точно такие же звезды, какие привыкли видеть с Земли. Пусть нас отделяли от них миллиарды миль — это теперь не имело значения. Мы узнавали в них старых добрых знакомых, едва ли не родных.
Изобретая прибор, который мог бы заменить нам компас, мы и открыли взрывчатое дерево. После множества безуспешных попыток найти способ, позволяющий не отклоняться от намеченного курса, Доктор неожиданно сказал:
— Ну, Стаббинс, я придумал, что нам поможет. Ветер, вот что! Он всегда дует с одинаковой силой — и, кажется, в одном и том же направлении… во всяком случае, его изменения нетрудно рассчитать. Давайте-ка проверим, так ли это.
