В какой момент маг стал бледнее, чем положено. Я даже не заметила, так увлеклась. Поняла что что-то неладно, только когда он пошатнулся и начал медленно оседать, явно собираясь положить свою тушку на опрокинутое им же кресло и таким образом закончить скульптурную композицию, говорящую о разрушительных последствиях эмоционального всплеска.
— Дуся, ты его до инфаркта доведешь! — перебила меня Брианна и так нежно по спине огрела, что я захлебнулась очередным ругательством, умолкла на мгновение, но все же выровняла дыхание и закончила:
— И е. ть тебя во все дыхательные и пихательные, маг недоделанный… Брианна, надеюсь, насчет инфаркта ты пошутила, я не хочу прославиться в вашем мире как убийца мерзких старикашек! И вообще, он первый начал хамить!
Мне кажется, маг превратился уже в своеобразное украшение моей камеры. Изваяние мужчины, погруженного в глубокие раздумья. Работа неизвестного мастера. Чтоб этому мастеру на том свете пятьсот раз икнулось, если он, конечно, уже там.
Ну, это что ж такое? Стоит мне открыть глаза, и тут же вижу пред собой эту бледную скульптуру, прижавшуюся спиной к стене с выражением неземной скорби на лице.
— Чародей, если мне вдруг естественные надобности справить нужно будет, я это тоже под твоим присмотром должен делать?
— Ты пришел в себя, — констатирует факт чернокнижник.
Я, преодолевая головокружение, сажусь прямо. Цепи при этом практически привычно уже позвякивают.
— Я не успеваю по тебе соскучиться, маг, — заявляю я, пытаясь изобразить на лице добродушную улыбку, — ты пришел о моем самочувствии справиться? Так я отвечу прямо — в ближайшее время не ожидается.
— Меня позвал слуга. Посчитал, что сильно тебя ударил. Не хочу лишаться удовольствия сделать нечто подобное самому.
— Ну что ты! Я — крепкий. Меня бить еще можно и бить. Только, пожалуйста, не по лицу.
— Бережешь мордашку? — интересуется маг, слабо улыбаясь.
— Ага, хочу в гробу красиво выглядеть. Ты же не собираешься выкинуть мое покалеченное тельце на помойку? На могилку-то я могу рассчитывать?
Некромант серьезно кивает.
— Даже на склепик, — сообщает он, — с цветами и музыкой.
— Это хорошо, — мурлыкаю я, — музыки и цветов мне здесь особенно не хватает.
Маг щелкает пальцами, и мне на колени падают две ромашки.
— Наслаждайся, — рекомендует чернокнижник, ехидно улыбаясь. Я же растерянно подношу цветы к лицу. Они пахнут зеленью и пылью.
— Спасибо, — говорю, — особенно их количество меня радует. Хотя на похороны особ королевской крови цветов обычно приносят больше.
