— В таком случае, вы остаетесь. — От этого решения, казалось, ей стало легче. — Простите., правильно ли будет сказать, что теперь вы работаете на меня?
— Правильно, — ответил Джонни. — Если вы считаете, что вашей фирме нужен шеф отдела общественных связей. Луис не всегда был в этом уверен.
— Скажите, что сделано для его воскресения?
Джонни рассказал. Выслушав, Кэти задумчиво спросила:
— Выходит, пока никто не знает, что он мертв?
— С уверенностью могу сказать, почти никто. Только я, да владелец усыпальницы со странным именем Герб Шенхайт фон Фогельзанг, да еще, быть может, несколько высокопоставленных лиц в транспортном бизнесе, вроде Фила Харви. Возможно, сейчас об этом стало известно и Сен-Сиру. Но поскольку время идет, а Луис молчит, пресса, разумеется…
— Прессой займетесь вы, мистер Фаннифут,[2] — улыбнулась Кэти. — Ведь это ваша обязанность. Давайте интервью от имени дедушки, пока мы не воскресим его или не признаем его смерть. Как вы думаете, мы ее признаем? — Помолчав, она тихо произнесла: — Хотелось бы его увидеть. Если можно. Если вы не считаете, что это повредит делу.
— Я отвезу вас в «Усыпальницу Возлюбленной Братии». Мне всяко нужно быть там через час.
Кэти кивнула и склонилась над тарелкой.
Стоя рядом с девушкой, не отрывающей глаз от прозрачного гроба, Джонни Бэфут думал: «Может быть, она сейчас постучит по крышке и скажет: „Дедушка, проснись!“ И я не удивлюсь, если это поможет. Ничто другое не поможет, это ясно».
Втянув голову в плечи, Герб Шенхайт жалобно бормотал:
— Мистер Бэфут, я ничего не понимаю. Мы всю ночь трудились не покладая рук, несколько раз проверили аппаратуру — хоть бы малейший проблеск… Все же электроэнцефалограф регистрирует очень слабую активность мозга. Сознание мистера Сараписа не угасло, но мы не в силах войти с ним в контакт. Видите, мы зондируем каждый квадратный сантиметр мозга. — Он показал на множество тонких проводов, соединяющих голову мертвеца с усилителем.
— Метаболизм мозга прослеживается? — спросил Джонни.
— Да, сэр, в нормальных пропорциях, как утверждают приглашенные нами эксперты. Именно такой, каким он должен быть сразу после смерти.
— Все это бесполезно, я знаю, — тихо произнесла Кэти. — Он слишком велик для такой участи. Послежизнь — удел престарелых родственников. Старушек, которых раз в год под Воскресение вытаскивают из подвала.
Они молча шагали по тротуару. Был теплый весенний день, деревья стояли в розовом цвету. Вишни, определил Джонни.
