Юность, 1973-03 | страница 4
И песню, что над нами восходила,
Я сердцем, как могла, переводила:
Ведь женщина из русского села
Слова бы те же для любви нашла.
О, не стыдитесь слабости, мужчины,
И глаз не прячьте, и не хмурьте лбов!
Ведь нет для слез прекраснее причины.
Чем женщина, поющая любовь.
И до утра гостеприимный дом
Был, как и мы, в прекрасной власти этой.
Звучали тосты громкие потом.
Достойные и горцев и поэтов.
Но над столом, который весел был,
Над спором без конца и без начала
Далекий голос плакал и любил…
А женщина сидела и молчала.
Григорий Поженян
ИЗ ВОЕННЫХ ТЕТРАДЕЙ
*
На Провиантской улице
нашествие гостей.
На Провиантской улице
царит разбой страстей.
На Бебеля и Греческой
урон от тех же лиц,
от их натуры певческой,
не знающей границ…
Весеннею локацией
засечено не зря:
когда цветет акация,
приходит скумбрия.
И яблонька, ах, яблонька,
цветет день ото дня.
Быть может, эта яблонька
последняя моя…
*
Всё то, что случится, случиться должно.
Тому, кто стучится, открою окно.
Пестель постелю, накормлю перед сном,
а будет вино, угощу и вином.
А утром с порога, один так один,
в дорогу, в дорогу до поздних седин,
Ищи свою душу. Найдешь, не изверь.
И небо, и суша, и рыба, и зверь
в извечном движенье, в конечном пути
свое постиженье стремятся найти.
И г несообразьи, друг другу сродни,
в распаде и в связи едины они.
Все то, что случится, случиться должно.
Как подлость ни тщится, а ей не дано
гулять без боязни, меняя тавро.
Все ждет своей казни: и зло и добро.
Но разве не стоят зее зимы — весны!
Не тонут, не тонут, не тонут слоны.
А дети все слышат. И я в их строю,
кэк голый жираф, на пригорке стою.
Эвакуация
Две девочки едут из дома
зимою в чужие дома.
Как сумрачна и незнакома,
наверное, эта зима.
И вроде бы март на исходе
и смутная даль впереди.
Две девочки жмутся в проходе,
ладошки прижавши к груди.
Две девочки едут далеко,
легко их везут поезда.
Зачем они едут до срока!
К чему они едут туда!
Ужели не страшно, не жестко
от душной чужой новизны!
На детских ещё перекрестках
не детской уже крутизны.
Неужто не вскрикнется: «Мама» —
и не примерещится: «Жду!»
Бредет переимчивость марта
над морем по вялому льду.
И только за дальнею мелью,
не кажущейся глубине
две юные чайки сидели
иг жесткой, соленой солне.
*
Все засыпанные колодцы
и умолкнувшие колокольни,
утешительные заезды
и временные аэродромы.
Все простреленные апрели
и признания после смерти.
Все завалы, заносы, заторы,
все заборы, загоны, заслоны.
Занавешенные до срока
зеркала в домах у поэтов.
Птицы, ловленные на птицу,
рыбы, пойманные на рыбу,
Книги, похожие на Юность, 1973-03
