— Прямо так с ней и рождаемся? — не отставал Глеб.
— Не-ет… Ну ты сам прикинь! Младенчик — он же на свет-то появляется голенький, розовый, беспомощный… Ни ходить не умеет, ни говорить… Даже воровать! Всему учить приходится… Учат-учат — и, глядишь, начинает у него потихонечку завязываться на энергетическом коконе эта самая, понимаешь ли, светящаяся блямбочка. Слабенькая, еще, непрочная… Почему, например, малых детей можно только по заднице шлепать? — увлекшись, снова принялся вещать старый колдун. — А вот как раз чтобы точку сборки ненароком не сдвинуть. А почему предки наши беглых да каторжан по спине секли? Да потому что точка-то у таких уже со сдвигом! А от битья она помаленьку на место возвращаться начинает… и становится человек снова частью общества… С памятью-то, вишь, у Ларисы, свет, Кирилловны все в порядке, а вот точка сборки…
— Из кокона выскочила?
— Нет. Если выскочит, в другой мир попадешь. Не выскочила. Разболталась слегка, расслабилась… С возрастом такое почти завсегда. Потому и кажется все вокруг бессмысленным да нелепым. Положим, так оно и есть, но бабе-то от этого не легче…
Въедливость ученика подчас радовала, подчас раздражала старого колдуна. Впрочем, Ефрема Поликарпыча еще поди пойми: Ворчит — стало быть, все идет как надо, но если, не дай Бог, развеселился, держи ухо востро.
Вот и сейчас с притворным недовольством ожидал он очередного вопроса настырного юноши. Не дождался. Питомец тужился осмыслить услышанное.
Что ж, тоже дело.
* * *
Несмотря на крайнюю молодость Глеба Портнягина, мир вокруг него рушился по меньшей мере трижды — и приходилось собирать все заново. Каждый раз обнаруживались лишние детали, да и новая конструкция зачастую оказывалась неудачной, как, скажем, случилось пару лет назад, когда дружок Никодим подбил Глеба грабануть продовольственный склад, где обоих и накрыл участковый с выразительной фамилией Лютый.
Мироздание пришлось собирать из осколков уже в камере.
Разумеется, все эти ощущения личного характера наверняка не имели ни малейшего касательства к Карлосу Кастанеде, но само словосочетание «точка сборки» очаровало Глеба своим звучанием. Ученик чародея подошел к стеллажу с эзотерической литературой и, отыскав полку, целиком посвященную Кастанеде и его присным, достал наугад первую попавшуюся книжку. Раскрыл, листнул.
Пока он погружался в бездну премудрости, Ефрем Нехорошёв все нянькал и тетешкал незримо светящуюся блямбочку. Наконец притомился и присел отдохнуть на табурет.
