Забывалась не до конца.
Странное видение — тьма рассеялась — и я облегченно вздохнула: значит всё, что я видела, было лишь сном. И я снова проснусь на своём чердаке, и буду вдыхать разогретый запах дерева, когда чердак накалялся летом, словно меня собирались заживо поджарить.
Дерево постепенно нагревалось на солнце, удушливая жара забивала лёгкие, я почти не могла дышать, а солнце безжалостно светило в окно, ослепляя.
А снаружи меня поджидало такое же жаркое марево, словно я стояла возле костра.
Будто я находилась в костре. И горела, горела…
Неужели эта пытка никогда не закончится? И я, как говорили эти лживые псевдо-пророки, буду гореть вечно?
В аду?
Ну, да, раз я наполовину демон. Ад — это мой дом родной.
Только сомневаюсь, что моя человеческая плоть, и, смею верить, душа, сможет там существовать.
Огонь — не место для хороших девочек.
Пламя исчезло, и я увидела большую полупустую комнату, напоминающую мой чердак, только ночью, зимой, когда холод пробирался ко мне со всех сторон, под тоненькое рваное одеяло, под старый матрас, заползал мне под кожу, замораживая кости.
Только в этой комнате не было окон — подсвечник из чёрного металла с тремя высокими белыми свечами возвышался прямо на деревянном полу, деля помещение золотыми тенями.
Я увидела стул, который появился в островке бледно-золотистого света. На нём сидела девушка в чёрном закрытом платье, чем-то напоминавшем рясу ненавистных доминиканцев.
Её лицо было закрыто плотной чёрной вуалью, которая скреплялась с гораздо более плотным платком, покрывающим голову. Но я увидела несколько прядей чёрных волос, чей глянец отражал свет трёх свечей.
Неожиданно на грани света и теней возник ещё одни образ: высокий мужчина в чёрном, почти сливающийся с тьмой, словно живая и материальная тень. Если б тень обладала человеческой плотностью, она бы так и выглядела. Его глаза были завязаны траурно-чёрной лентой, а руки в облегающих красных перчатках замерли, сложенные на груди.
— Иди сюда, Элли, — тихо произнёс он обманчиво мягким голосом, в котором таился яд. Не знаю, откуда я всё это знала: про ткани, про тени, про людей. Словно бы во мне пробуждалась чужая память.
Посредник что-то говорил про мои тени. Странно, тогда, общаясь с этим непостижимым существом, я обладала куда большей ясностью мышления, и понимала себя, как никогда раньше.
«Не бойся, Элли, ты ведь наполовину демон, а демоны знают куда больше обычных людей. И даже твоё восемнадцатилетнее заключение на чердаке не мешало твоей демонической половине делиться с тобой знаниями, добывая их сквозь пространство и время», — раздался тихий голос внутри меня. И я уверена, что это странное существо не имело никакого отношения к этой реплике.
