Вдвоём мы добираемся до скамьи, где и приземляемся.
Улыбаюсь ей, швыряю окровавленный платок в ближайшую урну, изображаю, что я постепенно прихожу в себя от шока.
— Я вас помню, вы ещё девушку искали в храме, — говорю я. Кидаю взгляд на землю, где образовалось чёрное выжженое пятно, — кажется, вы её уже нашли. Скажите… это правда… она была вампиршей? — деланно-тревожно всматриваюсь в её лицо. Красивое, взволнованное, глаза ярко блестят — кажется, я могу смотреть на это совершенство долго-долго, и мне не надоест. Удивительная гармония чёрт, в которую вплетено нечто необычное и экзотическое — большие глаза, чувственные, хотя и не слишком пухлые губы, тонкий прямой нос. И это странно, но её лицо кажется мне одухотворённым, словно она сказочная фея.
Сам смеюсь над собственными ассоциациями, и этот внутренний хохот слишком похож на истерику.
Да уж, никогда ещё женщина не доводила меня до подобного состояния, хотя я видел немало красоток. Но, кажется, сегодня мне посчастливилось — и я увидел эталон. Саму Еву красоты. Тот шаблон, по которому делают других красоток, но которые всё равно не могут дотянуть до совершенства истинной прелести.
Она вглядывается мне в лицо — словно врач, пытающийся поставить диагноз по скудным и обрывочным сведениям, затем осторожно кивает, наверное, ожидая, что я начну буйствовать.
Вздыхаю, сжимая пальцы в кулаки. Наверное, во мне умер гениальный актёр. Ага, и теперь я ходячий морг собственных талантов. Осталось только вскрывать по очереди.
— Значит, теперь я тоже… стану вампиром? И вам придётся меня убить? Ведь эта тварь меня покусала.
Молодая женщина округляет глаза, едва не падая со скамейки.
— Я просто много фильмов ужасов смотрел, — язвительность запрятана так глубоко, что она её не чувствует. Да и судя по выражению лица — и в церкви, и сейчас, — малышка была слишком шокирована, чтобы рассуждать. Да и зачем ей думать? С таким личиком, и судя по тому, что я ощутил, когда прижимался — телом… Циничная, истинно мужская мысль почти отрезвляет меня. Всё-таки, она просто женщина, даже если и богиня смерти. Я не должен так раскисать.
— Я надеюсь, что вы всё же не превратитесь, — она пытается меня успокоить. Даже кладёт ладонь на мой сжатый кулак, отчего мои пальцы автоматически разжимаются — и накрывает мою руку своей. — Всё будет хорошо, — говорит она мне самую банальную фразу из существующих.
Про себя хмыкаю, но делаю соответствующее лицо — жалобное, хотя мне оно удаётся не слишком. Не моё амплуа. Я больше по сумасшедшим учёным и маньякам.
