И моё падение будет бесконечным.
* * *
Вот мы и получили дипломы. Агояши зовёт нашу троицу: она, я и Сае праздновать в свой шикарный дом. Сае до странности молчалива и задумчива, даже кажется, что её мысли витают где-то в совершенно другом месте — и они печальны. Наверное, она не хочет с нами расставаться, всё-таки, последний день, скажем так, перед взрослой жизнью. Мы серьёзны и сосредоточены, пялимся на дно своих бокалов, словно в шарик оракула или в карты гадалки и пытаемся предугадать будущее, и немножко боимся его. Всё-таки, каждый из нас — желторотый птенец, а Сае тяжелее всех по определению, так как она происходит из семьи, где придерживаются старинных традиций полного повиновения со стороны дочери, а все попытки освободиться — безжалостно пресекаются.
Иногда я думаю над тем, чтобы предложить ей жить со мной или с Агояши — я знаю, она бы по малейшему знаку сделала для меня всё что угодно, но… к себе я взять её не могу, так как у меня слишком мало свободного времени, и большую часть своей деятельности я предпочитают от неё скрывать — Тензо знает куда больше. Она не такая хрупкая, как Сае, и я иногда открывался ей.
Не знаю, верит ли она всему, что я ей рассказываю, но доказательств не требует, хотя однажды я попытался уговорить её сходить «смотреть демона», на что Агояши резко отказалась. Боится? Не думаю. Быть может не хочет бояться меня? Или ощущать ко мне… что-то негативное, что заставит мой светлый образ потускнеть в её глазах?
Всё же в детстве я был довольно беззащитным ребёнком, и, боюсь, Агояши и теперь считает меня отчасти невинным ангелом, жертвой жестокого брата — нет, Тензо, милая, я давно уже не чья-то жертва.
Теперь я куда ближе к насильнику, чем к жертве. Неужели это всегда так бывает? Жертва может либо окончательно сломаться, либо стать таким же, если не большим, насильником, чем тот, кто пользовался ею?
Неужели нет третьего пути?
Увы, я пришёл к выводу, что ты либо жертва, либо хозяин жизни, хищник.
Но, кажется, попивая янтарное пиво, я принял иное решение — стать серым кардиналом, как кардинал Ришелье в своё время во Франции. Я не хочу быть пешкой на шахматной доске, но и король весьма слабая фигура… и ему не выстоять без королевы.
Кошусь на Сае — мог бы я её полюбить? Не как друга, а больше? Отдать ей не один кусочек сердца, а его целиком? А оно ей надо?
Если мне самому не очень-то… пригодилось.
Агояши улыбается мне, наливая ещё. Я люблю чешское пиво, как по мне, оно лучшее в мире. Это если учесть, что я вообще не люблю спиртное — от него теряешь голову, а она нравится мне холодной, словно только что из морозилки.
