— Эти куклы… они меня не слушаются! — вдруг заговорила она со мной, не отрываясь, впрочем, от жадного созерцания. Кажется, смотреть на куклы представлялось ей намного интереснее, чем на меня. — Я не люблю их, они слишком живые. Особенно ненавижу я, когда им больно. Они тогда ломаются.
Когда я коснулась её хрупкого плеча, женщина резко обернулась — и я отшатнулась: её зрачки заполонили всю радужку, превратив глаза в чёрные озёра.
Её наполняли тени, которые создала она сама, и которые свели её с ума, так как у неё не было дара управлять ими, в отличие от меня и таких как я Хранителей равновесия.
Меня словно отшвырнуло от неё — и я очутилась совсем в другом месте.
… Эта комната показалась мне темницей. Душная атмосфера зла, боли и тьмы окутала меня, словно саваном, не давая вдохнуть.
Чужая боль простреливала виски, отдавалась в груди — сердце словно пинали неритмичными ударами.
И неожиданно, словно вспышка золотисто-белого света — я увидела мальчика в пижаме, застывшего возле кровати и смотрящего на постель с видом мученика, отправленного на Голгофу.
Он медленно повернулся, словно почувствовал моё присутствие. Его глаза расширились, он застыл, уставившись на меня.
Очарованный.
Это читалось в этих серых глазах, прекрасных и чистых, словно мечта.
Я засмотрелась на него — подобную красоту я раньше никогда не встречала. Уникальная гармония тонких чёрт, белоснежной кожи и белых волос. На миг он показался мне похожим на ту странную женщину, запертой в собственном кукольном мире, но он был намного более… живым. Наполненным светом.
Несколько шагов — он осмелился подойти ко мне и заглянуть в глаза.
Словно искал во мне успокоение, надежду, нечто светлое. Будто я была какой-то феей, которой он собирался загадать желание.
Неожиданно для нас обоих я обняла его, а он обвил руками мою талию, положив голову мне на грудь.
— Ты такая красивая! Жаль, что ты мне только снишься, — шепнул он, продолжая нежно обнимать меня. Искать во мне опору.
От касания его хрупких рук во мне рождалось тепло, которого раньше не было. Словно моя пустая душа наполнялась золотистым светом.
Обжигающий огонь струился по венам, моя грудь почти болела, став невыносимо чувствительной.
Он прижался сильнее, а его губы скользнули по вырезу моей ночной рубашки, коснувшись голой кожи — и я почувствовала взрыв во всём теле.
Яркая вспышка, фейерверк. Белоснежный свет окутал нас.
«Мой возлюбленный!» — успела подумать я, когда видение исчезло.
