Её одежда, которую я уже утром догадался собрать и повесить и шкаф, не слишком уж мятая, к тому же, она заявляет, что собирается идти на работу не в платье — ибо там полно извращенцев, которые ухитряться заглянуть ей под юбку — несмотря на её длину, и предпочитает надеть какой-то из своих любимых мужских костюмов.
Я на миг офигеваю, затем с решительным видом заставляю её примерить один из своих новых костюмов. В конце концов, мне самому выгодно, чтобы к моей девушке не приставали.
— Ты представляешь, как я буду смотреться в белом?! — ухмыляется Элли, переодеваясь и застывая перед зеркалом. — Хотя твой костюм мне идёт.
— Белое также идёт всем, — целую её в щёку и приглаживаю волосы. — И ты не исключение.
Перед расставанием она некоторое время стоит на одном месте, опустив взгляд в пол, и снова краснеет.
Затем резко вскидывает глаза на меня.
— Я могу приходить ещё? — её умоляющие, полные надежды глаза и чуть дрожащие губы выдают волнение и желание.
Я выдыхаю с облегчением.
— Конечно, — я подхожу и поправляю серебристо-фиолетовый галстук, тоже подаренный мною вместе с серебряным зажимом — то-то её коллеги удивятся, когда она появится на рабочем месте не в образе плохо одетого разгильдяя, а в виде хорошо одетого красавчика. Всё же мой костюм не такой уж мешковатый.
Да, я снова ревную… ничего не могу с этим поделать.
— Скажи, Маюри, это для тебя… секс на одну ночь? — она снова краснеет, особенно когда выговаривает слово «секс». — Или… нечто большее.
— А для тебя? — отвечаю вопросом на вопрос, обнимая её и заглядывая в глаза. Моя чёлка откинута, подобное я позволяю себе только с самыми близкими для меня людьми.
— Ты же понимаешь, что… Ты же стал для меня первым, — она запинается, но не отводит взгляда, хотя по её виду ясно, что бедняжка готова провалиться сквозь землю от стыда. — Для меня это… очень важно. Наверное, из-за того, что я согласилась так быстро, ты думаешь, что я… легкомысленная.
— Нет, — кладу палец на нежные губы, затем убираю и ласково целую. Она прижимается ко мне, почти до боли сжимает в объятиях. — Я так не думаю, — прерывая поцелуй, говорю я. — Ты возможно и безалаберная, только не в этом смысле. Для меня это тоже очень важно, — проникновенно смотрю ей в глаза. Пусть увидит мою слабость, я этого не боюсь. С ней почему-то не страшно, даже если потом откровение причинит мне сильнейшую боль. Самообнажение, граничащее с мазохизмом. Пусть так. — Я схожу от тебя с ума, — шепчу я, отстраняясь и глядя в её потемневшие глаза. — Я хочу, чтобы ты всегда мне звонила, и никогда не стеснялась связаться со мной!
