В один прекрасный день Лукреция взяла пистолет — заряженный, разумеется — и подстерегла тех трёх ублюдков, которые безнаказанно убили её сестру. И застрелила их — всех. А на суде… девочка спокойно улыбалась и говорила, что она неподсудна, так как ей всего тринадцать лет. Ей ничего не было за тройное убийство, — Аза залпом проглотила оставшийся в чаше чай и продолжила. Я заметила, что её руки немного начали трястись. — Родители всё же решили уехать подобру-поздорову, выбрав Японию, как самое отдалённое по их мнению место от того городишки, где они прожили столько лет.
Аза немного отдышалась, глядя в искусственную ночь, механически налив себе ещё чая и отпивая несколько быстрых глотков, а затем прокашлявшись, так как чай явно попал не в то горло.
— И там Лукреция окончательно сошла с ума, — почти спокойно сообщила Аза. Теперь её рассказ больше походил на какое-то старинное придание, чем на берущую за душу историю современности. — Она посмотрела несколько голливудских фильмов про ангелов, и поверила, раз и навсегда, что её сестра Марена тоже стала ангелом. Она ведь не могла смириться с тем, что любимая сестричка умерла. К тому же, и при жизни Марена была её ангелом, заменяла ей и отца, и мать. Всегда защищала её, — Аза сжала пальцами чашку так сильно, что та едва не треснула. — И Лукреция посчитала, что полномочия сестры теперь расширены, так как раньше, из-за наличия физического тела она не могла следить за ней отовсюду, а теперь уже может.
Поэтому однажды вечером, когда за ней последовали три парня, приметивших её ещё в кафе — ты знаешь, насколько японцы сходят с ума по блондинках, особенно по красивым блондинкам с не такой плоской грудью, какая преобладает у их соотечественниц, — она совершенно не обратила на это внимания. И не встревожилась.
Аза всё же поранилась — сперва из трещин, поползших по чашке, полился чай, а затем осколки обагрились кровью.
Отмахнувшись от предложения помощи, Аза просто смотрела на руку, пока она не восстановилась, а затем отодвинула её в сторону, потеряв к ней всякий интерес.
Я взглядом заставила окровавленные осколки испариться — обычно я не люблю так расправляться с мусором, потому что сразу же возникает ощущения иллюзорности, слишком большой хрупкости этого мира. Иногда даже представляется, особенно в страшных снах, что всё исчезает — и я падаю в чёрную дыру бесконечности.
Сразу же вспомнилась сакраментальная фраза Нео из «Матрицы»: «Ложки нет».
