— Что случилось с деньгами? — спросил Пауло.
Офицер Данден из полиции Майами-сити рассказал Пауло о пропаже денег. Они с Джеком сидели бок о бок и общались с ним по громкоговорящей связи — так было быстрее, нежели по телефону по отдельности. Джек наклонился к микрофону:
— Кто-то опередил нас и посетил депозитарий два дня назад. Менеджер банка не хочет называть имени этого человека, ссылаясь на конфиденциальность. Но кто бы это ни был, он забрал из ячейки все деньги до последнего цента.
— Формально вы все еще являетесь адвокатом Фэлкона. Почему они не говорят вам, кто открывал ячейку?
— Пока юристы банка не вылезут из постелей и не примут другого решения, банк будет настаивать на ограниченном доступе адвоката клиента к конфиденциальной информации. Иными словами, к сведениям, которые банк считает секретными, меня до особого распоряжения не допустят.
— Надеюсь, вы не пытаетесь играть со мной в игры?
— Ни в коем случае. Если не верите, спросите своего человека. Он неотлучно находился при мне все это время. Когда мы открыли ячейку, та оказалась пуста. Если не считать записки.
— Записки? — переспросил Пауло. — И о чем же в ней говорится?
Джек пересказал испанскую фразу.
— И что это значит? — спросил Пауло.
— ХЕЗ.
— ХЕЗ?
— Извините. Это «теоизм», то есть любимое изречение Тео. Расшифровывается как «хрен его знает». — Он несколько смягчил формулировку.
— Представители банка позволили вам взять записку?
— А я у них не спрашивал. Взял — и все. — «Еще один „теоизм“», — подумал Джек.
— Хорошо. Данден, проследите, чтобы с запиской обращались осторожно… Мы проверим ее на отпечатки.
— Тут я вас опередил. Багамская полиция по моему настоянию уже сняла с нее отпечатки: большого пальца с лицевой стороны и указательного — с обратной. Отпечатки отсканировали и отправили в ФБР и Интерпол.
— Это хорошо. Но мы можем вытянуть пустышку. Поэтому продолжайте давить на руководство банка, чтобы оно назвало имя человека, обчистившего ячейку. Может, нам подключить к делу ФБР?
— Ни в коем случае. Они все только испортят, — сказал Данден.
Джек не стал этого комментировать, хотя отлично знал о вражде, существовавшей между различными подразделениями правоохранительных сил. Вот и толкуй потом о независимости адвокатов.
— А что конкретно говорят представители банка? — спросил Пауло.
— Банк лишь подтверждает, что в прошлый четверг некто действительно находился в депозитарии между тремя и тремя тридцатью дня. Будь сейчас утро, я бы вытянул у них его имя, но среди ночи трудно убедить руководство нарушить конфиденциальность.
