— Кто вы такой?
— Люди зовут меня Бушмен.
— Вы знаете Фэлкона?
Черные глаза Бушмена забегали, он отчаянно взмахнул руками, призывая Джека говорить потише. Кем бы этот человек ни был, он казался Джеку еще большим параноиком, нежели Фэлкон.
— Мы с Фэлконом вроде как друзья, — начал было он, но замолчал. Похоже, ему хотелось сказать Джеку много больше, но ямаец явно опасался толпы и стремился оказаться от нее подальше. Дернув головой так сильно, словно шею ему свело судорогой, он кивнул в сторону моста. Джек последовал за ним и шел до тех пор, пока ямайцу не показалось, что они удалились от места преступления на достаточно комфортное для него расстояние.
— Вы знаете, где сейчас Фэлкон? — спросил Джек.
— Он в бегах.
— И от кого или от чего он убегает?
Ямаец бросил взгляд на стоявших поодаль копов, но промолчал.
— Это Фэлкон убил ту женщину?
Бушмен топнул ногой и скривился так, будто проглотил лимон размером с арбуз.
— Ш-ш-ш-ш… — прошипел он, приставив палец к губам.
Джек тоже понизил голос.
— Я его адвокат. Мне вы можете сказать, почему он ударился в бега.
— Он в бегах, потому что сильно напуган.
— Кого же он так испугался? Полиции?
Бушмен горько усмехнулся, покривил рот и сплюнул.
— Он боится не полиции. Он боится ее.
— Ее? А кто она?
Ямаец молчал. Джек чувствовал, что он знает ответ, но не готов еще поделиться этой информацией. Адвокат обратил внимание на висевшее на шее у Бушмена ожерелье. Оно было полностью идентично тому, что носил Фэлкон. Тому самому, на котором болтался ключ от депозитной ячейки банка на Багамских островах.
— Любопытное ожерелье вы носите. Откуда оно у вас?
— Фэлкон дал.
— Он сам вам его дал, или… — Джек тщательно строил фразу, опасаясь, что собеседник может принять его слова за обвинение и прервать разговор, — или вы эту штуку у него позаимствовали?
— Ничего я у него не заимствовал, дружок. Он сам мне его дал. Для защиты.
— Для защиты от кого?
Взгляд ямайца снова обратился на место преступления.
— Именно об этом я и пытаюсь вам рассказать. Фэлкон говорил, что все мы нуждаемся в защите. От нее, дружок.
— От той мертвой женщины? Да кто она такая?
Бушмен наклонился к нему поближе, дощечкой приставил к губам ладонь и прошептал:
— Она — Мать.
— Мать? Чья мать — его?
— Нет. Их Мать.
— Кого — их?
Тут Бушмен зашептал так тихо, что Джек едва разбирал слова.
— Исчезнувших, дружок.
— Стало быть, она мать исчезнувших? — уточнил донельзя озадаченный Джек.
На лице у ямайца проступил ужас, словно он отказывался верить, что Джек произнес эти слова вслух.
