– Не теряй времени, Тэйлор. Садись. Нам надо многое обсудить.
– Но я не вижу стульев, Мадам.
– Засвети одну свечу, Джанет. Больше я не разрешу, – приказала леди Эстер горничной. – А теперь выйди из комнаты. Я хочу побыть наедине со своей внучкой.
Тэйлор наконец обнаружила стулья. Села на тот, что стоял в центре, расправила складки платья и сложила руки на коленях. Она не видела бабушку. В темноте и на таком расстоянии она не могла почти ничего различить и продолжала сидеть прямо, как струна, жестко держа спину. Бабушка не переносила никакой распущенности, а поскольку она обладала кошачьим зрением – или так, по крайней мере, казалось Тэйлор, – расслабиться было нельзя.
Свет от свечи на столе у бабушкиной кровати стал маячком в этой темноте. Тэйлор скорее почувствовала, а не увидела, как перед ней прошла горничная. Она дождалась, когда щелкнула, закрываясь, дверь, и громко проговорила:
– Почему здесь так темно, Мадам? Разве вам не хочется сегодня увидеть солнце?
– Нет, не хочется, – ответила бабушка. – Я умираю, Тэйлор. Я знаю это, Бог знает и дьявол тоже. Я не буду суетиться. Это было бы недостойно леди. Однако я не собираюсь легко сдаваться. Пускай смерть поищет меня в темноте. И если судьба будет милостива ко мне, то смерть не найдет меня, пока я не завершу все свои земные дела и не успокоюсь. А если зажечь свет, она быстрее меня обнаружит. Боюсь, ты не вполне готова к тому, что тебе предстоит.
Неожиданная смена темы разговора застала Тэйлор врасплох, но она довольно быстро овладела собой.
– Позволю себе с вами не согласиться, Мадам. Вы сами прекрасно меня научили. Я готова к любой случайности.
Леди Эстер фыркнула:
– Я очень многого не учла в твоем обучении, так ведь? Ты ничего не знаешь о замужестве и о том, что нужно, чтобы быть хорошей женой. Я ругаю себя, что не способна обсуждать с тобой столь интимные вещи. Общество навязывает нам массу ненужных ограничений. Мы постоянно должны быть такими правильными и чопорными. Не знаю, как тебе удалось обойти все это, но в тебе столько любви и сострадания. Сейчас могу сказать: я рада, что не сумела подавить в тебе эти качества. Ты всегда плохо понимала, что следует быть твердой, да? Ну, ничего. Теперь уже слишком поздно меняться. Ты безнадежная мечтательница, Тэйлор. Твое увлечение дешевыми романами и любовь ко всяким оборванцам только лишний раз доказывают это.
Тэйлор улыбнулась.
– Их называют людьми гор, Мадам, – поправила она. – И мне казалось, вы с удовольствием слушали, когда я читала вам рассказы о них.
