– Завтра я обещаю столько же времени уделить рассказам о Дэви Крокетте. Он тоже был весьма галантной персоной.
– Да, – согласилась Виктория. – А после я прочту вам свой любимый отрывок из одной знаменитой пьесы Уильяма.
Тэйлор засмеялась:
– По-моему, мы обе чуточку ненормальные. Вы, должно быть, проголодались. Я-то точно. Вашему ребенку нужно немедленно подкрепиться. Я, пожалуй, даже не стану переодеваться. Побегу к нам в номер за мистером Россом.
Она направилась к двери, но тут слова Виктории, произнесенные как бы невзначай, заставили ее остановиться:
– Когда мы говорили о финансовых делах, вы сказали, что готовы на все ради детей. Помните?
– Да, помню.
– Я совершенно уверена, что у меня будет только один ребенок. Не представляю, как можно иметь двоих. – В голосе Виктории послышалась легкая усмешка. – А близнецов у нас в роду не было.
Тэйлор улыбнулась:
– Зато у нас в роду они есть.
– О!
– Их зовут Джорджи и Элли.
– А чьи они?
– Мои.
Виктория была ошеломлена. Она села, потому что ноги у нее подкосились, и шепотом спросила:
– Ваши?
– Да, – спокойно отвечала Тэйлор.
– У вас двое детей? – Виктория все еще не могла поверить услышанному.
Громкий стук в дверь прервал их разговор. Но ни Тэйлор, ни Виктория не обратили на него внимания.
– То, что я вам сейчас сказала, еще какое-то время должно оставаться тайной. Завтра объясню почему, – решительно проговорила Тэйлор и, только выслушав торопливые заверения подруги в молчании, направилась к двери, чтобы открыть ее.
– А мистер Росс в курсе?
– Пока нет.
– О Боже!
– Вот именно.
– Это его дети?
Тэйлор уже подошла к двери и взялась за ручку.
– Станут его, – почти выкрикнула она. – Если мне потребуется его помощь, чтобы сохранить их покой и безопасность.
Она открыла дверь и увидела на пороге Лукаса. Он показался ей нетерпеливым, раздраженным и совершенно неотразимым. Во-первых, ее снова поразил его рост. Лукас возвышался над ней, даже когда стоял, опершись о косяк двери, в ленивой и небрежной позе, которая ясно давала ей понять, что он уже очень давно ждет, когда ему откроют дверь.
Его хмурый и недовольный вид ничуть не смутил ее. Ей было не до того. Все ее внимание было поглощено произошедшими с ним переменами. Лукас переоделся в черный камзол и черные брюки. А белая рубашка сверкала чистотой и была до хруста накрахмалена – это явно говорило о том, что он воспользовался необыкновенной гостиничной прачечной. Белизна рубашки сильнее оттеняла его смуглую кожу.
