«У меня хороший стиль, когда я пишу прозой. Сам Теофраст говорил мне это в Афинах, а ведь он даже еще более скуп на похвалу, чем был Аристотель, когда возглавлял Лицей. Все утверждают, что Теофраст хвалит лишь немногих, я помню, что и сам об этом читал. И кроме того, я всегда был сведущ — даже более чем сведущ — в арифметике», — утешал себя Соклей.
Однако ему почему-то казалось, что всего этого недостаточно. Даже если прибавить к его достоинствам умеренность и надежность, он все равно проигрывает по сравнению с двоюродным братом. Соклей опять пожал плечами, рассудив: «Я не могу стать Менедемом. Таким уж меня создали боги. Я должен использовать как можно лучше то, что они даровали мне».
И тут его двоюродный брат засмеялся и показал куда-то пальцем.
— Смотри, Соклей. И вправду вот-вот наступит весна. Вон на стене сидит геккон!
И точно: зеленовато-бурая ящерка на доме бедняка цеплялась за такой же зеленовато-бурый, слепленный из грязи кирпич. Ящерка взбежала по стене с легкостью мухи и слопала жука, прежде чем тот успел понять, что происходит.
Пройдя еще полквартала, братья повернули направо и двинулись на север. Еще один поворот — и они окажутся возле родных домов.
— Слава богам, наш город расположен недалеко от доков, как в аттическом Пирее. Даже чужестранец легко сможет найти здесь дорогу — как и в афинской гавани. Зато уж сами Афины! — Соклей покачал головой. — Ты должен там родиться, чтобы точно знать, куда идти, но даже афиняне в большинстве случаев не уверены, что выбрали верный путь. Гипподамий Милетский был человеком божественного разумения.
— Я никогда об этом не задумывался, — признался Менедем. — Но ведь такая ужасная путаница характерна для большинства городов, верно? Ты не можешь попасть из гавани на постоялый двор, который находится всего лишь на расстоянии полета стрелы от пирса, не спросив трижды, куда идти, потому что улицы ведут туда, куда им хочется, а не туда, куда тебе нужно.
— Конечно, — задумчиво сказал Соклей, — Пирей и Родос — новые города, их можно было строить по плану. Прошло меньше двух веков с тех пор, как наш город был основан на Родосе, верно? В прежнем городе, стоявшем тут со времен падения Трои, улицы наверняка следовали теми путями, какими привыкли бродить во время выпаса коровы.
— Гомер ничего не говорит о том, лежала ли Троя рядом с гаванью или нет, — заметил Менедем.
Он замолчал, заметив хорошенькую рабыню, которая несла к своему дому кувшин с водой.
