- А ведь ты, наверное, голоден?
- Да, - сказал Кларенс застенчиво. - Но...
- Что "но"?..
- Я хотел бы сперва умыться, - ответил он нерешительно, вспомнив о чистой палатке, чисто одетой женщине и Сюзи в бантиках.
- Ну это само собой, - сказал его новый друг, видимо, недовольный. Пойдем. - И он повел Кларенса, но не к помятому жестяному тазу, над которым у Силсби умывались желтым обмылком, а в один из фургонов, где стоял умывальник с фаянсовой раковиной и куском душистого мыла. Стоя за спиной Кларенса, он с одобрительным видом наблюдал, как мальчик умывается, чем смутил его еще больше. Потом он спросил отрывисто:
- А ты помнишь дом твоего отца в Луисвилле?
- Да, сэр. Но только это было очень давно.
Кларенс помнил, что дом этот был совсем не такой, как в Сент-Джо, но какая-то врожденная застенчивость не позволила ему сказать это. Он сказал только, что дом, кажется, был очень большой. Выслушав этот сдержанный ответ, его новый друг посмотрел на него еще более испытующе.
- Значит, твой отец был полковник Хэмилтон Брант из Луисвилля, так, а? - спросил он почти доверительным тоном.
- Да, - подтвердил Кларенс с безнадежным упрямством.
- Ну ладно, - беспечно сказал его друг, словно отмахиваясь мысленно от неразрешимой загадки, - пойдем-ка ужинать.
Когда они вернулись в палатку, Кларенс увидел, что стол накрыт только для хозяина, его жены и второго мужчины, которого они звали просто "Гарри", тогда как он, обращаясь к ним, называл их "мистер Пейтон" и "миссис Пейтон", а все остальные - их было человек десять - живописно расположились у другого костра и, как видно, неплохо проводили время. Если бы мальчик мог выбирать, он пошел бы к ним, не только потому, что это выглядело бы, как он считал, более по-мужски, но и потому, что боялся новых расспросов.
К счастью, Сюзи, которая чинно восседала на кое-как устроенном для нее детском стульчике, отвлекла его внимание, указав на свободный стул рядом с собой.
- Клаленс, - сказала она вдруг со своей всегдашней наивностью и пугающей непосредственностью, - гляди, вот цыплята, и яичница с ветчиной, и горячие пышки, и патока, и мистер Пейтон говорит, что мне все это можно.
Кларенс, который вдруг почувствовал себя ответственным за поведение Сюзи, с ужасом увидел, что она зажала золоченую вилку в своем пухлом кулачке, и, зная по опыту, что она вот-вот полезет своей вилкой в общее блюдо, шепнул:
- Тс!
- Кушай, кушай, детка - сказала миссис Пейтон, одарив Сюзи нежной и ободряющей улыбкой и укоризненно взглянув на мальчика. - Кушай все, что хочешь, моя радость.
