Честер заметно расслабился.
— Ладно, пойдем побеседуем с Человеком-Пушкой.
* * *
Хижина Совета была немного длиннее и шире, чем остальные деревянные строения, покрытые соломой. Около двери лежало несколько свернутых циновок. Честер предположил, что Человек-Пушка предпочитает держать своих воинов под рукой. Стены были затянуты шкурами животных, а со стропил свисали обезглавленные и лишенные меха тушки сумчатых животных.
Акацию, Мэри-Эм и других женщин остановили у входа. Кагоиано произнес несколько слов, и Касан перевел:
— Прошу прощения, но женщинам сюда нельзя. Их проводят в Совет Женщин, чтобы читать предзнаменования.
— Что значит «читать предзнаменования»? — поинтересовалась Мэри-Эм. — Только притронься ко мне, парень, и тебе уже не придется есть твердую пищу.
— Только мужчины допускаются в этот дом, — терпеливо объяснял Касан, — точно так же, только женщины могут войти в хижину Совета Женщин. Они не занимаются политикой, а снабжают нас важной информацией о планах и передвижениях противника.
Честер положил руку на плечо Мэри-Эм.
— Разделимся. Не думаю, что нам грозит опасность. Потом обменяемся информацией.
Женщины нехотя удалились. Девять мужчин, сопровождаемые Касаном и Кагоиано, вошли внутрь.
Тони потянул носом воздух. Пахло дымом, вяленым мясом и жевательным табаком.
Воздух в задней части хижины был прохладнее — лучшая вентиляция, более густая тень. Деревянный пол устилали соломенные циновки; некоторые их них были украшены цветным орнаментом. Тони тщетно искал взглядом спрятанный голографический проектор. Кагоиано был голограммой — Тони ухитрился коснуться его. Непонятно только, как поддерживалась непрерывность действия. Когда Кагоиано вошел в хижину, Лопес должен был переключить проектор, но этот переход был совершенно незаметен. Существовала еще одна возможность: голограмма могла заменить реального человека, в том числе и игрока. Тони почувствовал уважение к Хендерсону. «В дьявольскую игру ты здесь попал, дружок».
В задней части хижины располагалась завешенная циновкой ниша. Касан отодвинул циновку, и игроки прошли в следующую комнату.
Через несколько секунд глаза Тони привыкли к темноте. Первое, что он увидел, — десять светящихся точек. Насколько он мог различить, это были глаза — блестящие, немигающие, которые, казалось, смотрели сквозь них куда-то вдаль.
— Входите, — произнес слабый дрожащий голос.
Теперь Тони видел лучше. Пятеро стариков сидели полукругом вокруг блюда с чем-то похожим на сухофрукты. Честер опустился на пол прямо перед ними, скрестив ноги. Тони увидел, что глаза стариков не следят за Хендерсоном, и решил, что нашел верный способ отличить голограмму от актера.
