На следующий день, проезжая на своем трех-скоростном Роли через лес (теперь он был менее, чем в шестидесяти милях от Херкимера и только в восьмидесяти от Канадской границы) он обалдел, когда увидел, что посреди дороги стоит довольно крупный самец оленя и испуганно смотрит на него своими темными бархатистыми глазами. Он вскинул вверх белый флаг своего хвоста, уронил кучку какашек, и снова направился к лесу. Сифкиц увидел, как он еще раз задрал свой хвост и затем исчез. Он продолжил свой путь, объехав оленье дерьмо — у него не было желания заполнять им протекторы своих шин.
В тот вечер он выключил будильник и подошел к картине на стене, вытирая пот со лба платком, который он достал из заднего кармана своих джинсов. Он критически посмотрел на проекцию, поставив руки на бедра. Затем, работая уверенно и с обычной для него быстротой — и не мудрено, он занимался этим на протяжении уже почти двадцати лет- зарисовал какашки, заменив их несколькими ржавыми банками из под пива, вне сомнения, оставленных каким-нибудь местным охотником, который проходил здесь в поисках фазана или индейки.
"Ты пропустил их, Берковиц, " сказал он в тот вечер, когда сидел и пил пиво, вместо сока V-8.[7] "Я сам их завтра уберу, но сделай так, чтобы подобное больше не повторялось.»
Но ему не пришлось этого делать: когда на следующий день он спустился в подвал, чтобы закрасить банки на картине, их там уже не было. На мгновение его охватил настоящий ужас- как будто в живот ткнули тупым концом палки- его ужаснуло то, что он сделал — посреди ночи спустился сюда вниз, как лунатик, взял свою верную банку с растворителем и кисть? И потом напрочь забыл об этом? Он сел на велотренажер и вскоре стал крутить педали своего старенького Роли, вдыхая чистый запах леса и наслаждаясь тем, как ветер сдувает со лба его волосы. Может быть тогда все и стало меняться- именно в тот день? В день, когда он почувствовал, что он возможно не один на этой дороге в Херкимер? Одно не вызывало сомнений: это случилось на следующий день после того, как исчезли пивные банки и когда он увидел по-настоящему страшный сон, после которого он и нарисовал гараж Карлоса.
Последний раз такой яркий сон он видел лет в четырнадцать, когда три или четыре незабываемые поллюции привели его в физический мир мужчины. Но то, что он увидел сейчас, было самым страшным из всего того, что он видел раньше, вне всяких сомнений, увиденное им прежде даже приблизительно не могло сравниться с увиденным в этом сне. Он видел все как в реальности, несмотря на то, что сон был странно поверхностным: он осознавал, что спит, но не мог проснуться. Он чувствовал себя как-будто обернутым в какую-то мерзкую марлю. Он с трудом осознавал, что его кровать рядом, и что он находится в ней — но он не мог пробиться к лежавшему на ней Ричарду Сифкицу, дрожащему и потному, в своих предназначенных для сна Биг Договских боксерских шортах.
