- Нет,- ответил я.- Моя фамилия Ридл. Доктор Генри Н. Ридл Младший из Нью-Йорка. И я не люблю, когда меня называют "док".
Какая-то машина подъехала к дому и остановилась позади моей. В кухню вошел человек. Это был высокий худой мужчина с тремя длинными, аккуратно прилизанными волосками на макушке. На нем был высокий крахмальный воротничок и черный галстук-бабочка.
Человек сказал, что его зовут мистер Квелч. Он работает почтмейстером в Уиплль-Вилле - небольшом поселке у выезда на шоссе номер семь. Он услышал по телефону об этом сером автомобиле и сразу приехал сюда. В семь-тридцать шесть автомобиль подъехал к почте. В нем сидел смуглый парень в панаме и девушка в очках с голубой оправой. Они спрашивали насчет места для пикника. А на заднем сиденье был этот заросший тип. Смуглый парень здорово смахивает на Пита Флейла по кличке Два Пальца. Только он гораздо лучше одевается и, конечно, интеллигентнее и богаче Пита.
- Это был не Пит, - объяснил ему Стоун. - Это человек из Нью-Йорка по имени Сент-Эрм.
- Я и сам понимаю, что это не Пит, - согласился мистер Квелч. - Пит гораздо старше. Но этот Сент-Эрм наверняка знает, как снимать девочек. Или они сами к нему подкалываются. Девушка, которая сидела за рулем серой машины, была просто сногсшибательная. Настоящий цветочек. Такая хорошенькая, что ее хотелось съесть…
- Сейчас она здесь, в соседней комнате,- сообщил Стоун, чтобы прервать его излияния.
Тут мистер Квелч отмочил новый номер. Он двумя руками поправил галстук-бабочку, вскинул голову и двинулся в гостиную, старательно приглаживая ладонью волоски на макушке…
Позже Квелч очень подробно пересказал лейтенанту Розенблату свой разговор с Сент-Эрмом у почты. Это был скорее не допрос, а монолог Квелча. Единственная ценность этой информации была, наверное, в том, что Квелч был последним человеком, говорившим с Сент-Эрмом, и скорее всего последним, кто видел его живым. Не считая, конечно, Штопора, который видел его до самой смерти, и возможно, обменялся с ним несколькими злыми короткими фразами перед тем, как в воздухе блеснуло длинное зазубренное лезвие.
Пока машина стояла перед почтой, Квелч смог подробно рассмотреть Штопора. Он увидел всё, кроме порезанного уха, потому что тот сидел к нему другой стороной, и роста, потому что Штопор сидел. Туловище у него было нормальной длины, а руки даже немного длинноваты. Наблюдательный он человек, Квелч! Он видел, наверное, не меньше, чем заметил бы я сам. Впрочем, я никогда не видел Штопора.
