Но ведь Подарга открыла, что Вольф являлся в действительности Джадавином, похитившим ее первоначально с Пелопоннеса три тысячи двести лет назад и вложившим ее мозг в тело гарпии, созданное в биолаборатории. Она отказалась позволить ему исправить содеянное. Она так сильно ненавидела его, что осталась в своем птиценогом теле и поклялась отомстить ему.
Что заставило ее изменить свое решение.
Но ее голос, однако, принадлежал не Подарге. Это, конечно, могло быть результатом смены телесной оболочки.
— Что ты там бормочешь, лаблаббий? — спросила она на языке Господов.
Кикаха почувствовал желание дать ей по физиономии. Слово лаблаббий являлось уничтожительным выражением Господов, обозначавшим человеческие существа, обитавшие в их вселенных, перед которыми они строили из себя богов. Лаблаббий были маленькими ручными зверьками в той вселенной, откуда пришли Господы. Они ели лакомства, предлагаемые им хозяевами, но съели бы также при первом удобном случае и экскременты. И они часто сходили с ума.
— Ладно, Подарга, притворяйся, что не понимаешь по-микенски, — сказал он. — Но осторожнее в выражениях. Я к тебе особой любви не испытываю.
Она, казалось, удивилась.
— А ты — жрец?
Кикаха был вынужден признать, что Вольф, бесспорно, превосходно сработал ее. Великолепное тело, кожа такая же белая и без единого изъяна, как он ее помнил, такие же длинные, черные волосы, прямые и сверкающие. Черты лица не были, конечно, совершенно правильными, имелась легкая асимметрия, в результате которой получилась такая красота, которая при иных обстоятельствах заставила бы его страстно желать ее.
Она была одета в светло-зеленый халат, по виду шелковый, и сандалии, почти так, словно приготовилась лечь в постель, когда ей помешали. Подарга спуталась с этими Господами?
И тут ответ постучал мысленно по плечу. Конечно же, она находилась во дворце Вольфа, когда туда вторглись. Но что случилось потом?
— Где Вольф? — спросил он.
— Кто, лаблаббий? — отозвалась она.
— Его, бывало, звали Джадавин, — процедил он сквозь зубы.
Она пожала плечами.
— Его там не было, если бы был, то его бы убили Черные Колокольники.
Кикаха пришел в еще большее замешательство.
— Черные Колокольники?
Вольф однажды рассказывал о них, но недолго, потому что их разговор прервала, поднявшая другую тему Хрисенда. Позже, когда Кикаха помог Вольфу отбить свой дворец у Ваннакса, он собирался спросить Вольфа о Черных Колокольниках, да так никогда и не собрался.
