— С буками у нас с тобой, дружище, не пойдет. Мы будем по-другому.
Алфавит Ясовей усвоил сравнительно быстро. А вот складывать буквы в слоги, а из слогов составлять слова оказалось делом нелегким. Стараясь прочитать слово, мальчик весь напрягался, будто тащил непосильную кладь, лоб морщился, губы вытягивались трубочкой, точно он собирался свистеть.
— М да я — мя... С да о — со...
— Что вышло?
Ясовей соображал минуту, потом выпалил:
— Оленина.
Николай развел руками — что с ним будешь делать!
— Р да а — ра... М да а — ма...
— Что получается?
Ясовей поворачивается к окну, прищуривается и радостно сообщает:
— Окошко.
Николай сердится. Ему кажется, что мальчишка нарочно валяет дурака.
— Ты не выдумывай, читай, что написано.
— Неуж я выдумываю? — удивляется Ясовей. — Все читаю так, как в книге.
— В книге написано мясо, а у тебя получается оленина.
— Оленина-то не мясо ли? Может, рыба, по-твоему, олен6ина-то?..
Когда барыни не было дома, Ясовей всё время проводил в семье Шурыгнных. Он читал с Галей книжки, учился рисовать, играл с ребятами на дворе в пятнашки, шалил, бывало, и дрался, словом, жил всеми детскими радостями, какие присущи его возрасту. Но между играми иногда вдруг сникал, становился замкнутым, нелюдимым. Галя замечала эту перемену, тормошила его.
— Ты чего, Ясовей, насупился? Рассердился?
— Твой ум не туда пошел, Озерная Рыбка.
— А куда ему идти? — улыбалась Галя.
— Верно, некуда, — вздыхал мальчик. — У тебя отец тут и мать тут...
Гале становилось жалко Ясовея.
— Хочешь, я тебя сведу к твоему отцу?
— А ты знаешь, где он?
— Знаю, я видела чум на реке, напротив Смольного Буяна. Пойдём, что ли?
Они пошли по дальней улице, заваленной сугробами снега. Ясовей все оглядывался, боясь, чтобы не увидела барыня. Галя успокаивала его: не увидит, её дом в Немецкой слободе, мы его обойдем стороной. Не увидит.
По Полицейской вышли к губернаторскому дому. Большой, белый, с колоннами, он стоял чуть удалясь от проезжей части улицы. Ясовей восхищенно смотрел на него.
— Какой большой, красивый! А это что?
Перед губернаторским домом на круглом мраморном цоколе стоял памятник Ломоносову. Скульптор изобразил великого помора почему-то в древнеримском одеянии, принимающим лиру от крылатого гения.
— Это памятник Михаилу Васильевичу Ломоносову, — объяснила Галя.
— Он большой начальник? А почему мальчишка с крыльями? Такие бывают?
Галя засмеялась.
— Это не всамделишный мальчишка, это гений. Понимаешь? Из легенды, вроде сказки. Ясно?
