Воины, окружающие Мику кивнули и проревели свое согласие. Райзен осторожно упаковал деревянный ящичек и Трезубец, обернутый тканью, в кожаную дорожную сумку. Один из воинов выступил вперед.
— Могу ли я понести ее для вас, милорд?
— Благодарю, но эту ношу я имею честь нести сам. — Сказав это, Райзен повел их в главную комнату дома, чтобы составить план. У него все еще оставалось больше суток до установленной встречи с Платоистами.
Более чем достаточно времени, чтобы надрать зад оборотням.
Райли тихонько ворчала еще добрых десять минут после того, как Конлан появился и открыл дверь ее комнаты. Она прочитала ему нотацию. Только она начала доверять ему и поверила во все эту королевско-атлантийскую историю, как он отправил ее в тюремное заключение.
Но после того, как он выложил голую правду о вампирской угрозе, о каком-то мошеннике по имени Райзен, который украл драгоценный артефакт, и извинился раз пять-шесть, она успокоилась.
Это безумие, но она знала, что может ему доверять. Удивительно, как способность чувствовать эмоции этого мужчины уничтожает ее сомнения. Это было сделано в основном для того, чтобы защитить ее.
Она перешла на мягкое ворчание после того, как распробовала кофе, который он принес в качестве примирительного подарка. Горячий, сладкий и восхитительный.
Этими словами можно было описать и Конлана. Она посмотрела на него из-под ресниц. Как несправедливо, что этот мужчина выглядит утром даже лучше? Все эти мышцы нисколько не уменьшились при свете дня. Хуже того, она заметила в нем кое-что новое. Например, легкий оттенок синевы в его темных волосах. Это не было похоже на покраску в салоне, вероятно, это было свойственно атлантийцам.
Она сильнее сжала в руках чашку с кофе, в основном, чтобы удержаться и не потрогать его волосы.
Это было помешательство. Голод. Это было похоже на то, как ее клиенты-наркоманы объясняли ей потребность в том наркотике, который они принимали.
Конлан ходил по комнате, в основном не обращая на нее внимания. Или, по крайней мере, не глядя на нее. Принимая во внимание то, как были напряжены его массивные плечи, она могла поспорить на кругленькую сумму, что он сознавал ее присутствие.
По крайней мере, она была чистой. Маленькая ванная, примыкавшая к ее комнате, — ее тюремной камере, — была битком набита разными сортами мыла, шампуней и кондиционеров. Новенькие зубные щетки, обернутые в пластик, рядком лежали на комоде под умывальником.
