Схватив край своей рубашки, он оттянул его в сторону, чтобы показать знак Посейдона, который носил. Высоко на правой стороне груди, где сам Бог Морей выжег символ Воинов Посейдона на плоти Конлана.
Круг, представляющий всех людей мира, пересекала пирамида знаний, которая передалась им от древних. Силуэт Трезубца Посейдона разделял их пополам.
— Этот знак, который я ношу, является доказательством моей клятвы. И все же, из того, что я понял между строк твоего рассказа, этой ночью ты заслуживаешь носить его больше, чем я.
Она подняла руку, как будто хотела проследить символ кончиками пальцев. Потом отдернула руку, и улыбнулась.
— Ты снова говоришь официально, — заметила она. — Каким-то образом, ты напоминаешь мне мою мать, которая кричала на меня, когда я попадала в неприятности. Обращение Райли Элизабет Доусон означало, что я в большой беде.
— Райли Элизабет, — повторил он, наслаждаясь звуком ее имени. — Это подходит тебе. Одновременно сильное и женственное.
Каким-то образом, не сознавая этого, он подвинулся ближе к ней. Ее жар, соблазнительные изгибы ее тела, линия ее шеи, все его завораживало. Она посмотрела на него, ее тревога в глазах сменилась узнаванием.
Он все еще мог чувствовать ее внутри себя. Ее мысли, ее эмоции.
Он хотел почувствовать себя внутри нее.
Конлан поднес свои руки к ее рукам, притягивая ее вперед. Медленно. Нежно. Давая ей время для отказа.
Молясь, чтобы она этим не воспользовалась.
Он выступил вперед, чтобы встретить ее на полпути. Упиваясь ее запахом. Желая погрузить свое лицо в шелковистые волосы, спадающие ниже плеч.
Желая погрузить свое тело в ее жар.
Ради Посейдона, ему просто необходимо снова ее коснуться. Ему необходимо было снова ее поцеловать.
— Райли, — простонал он. — Прошу.
Она точно знала, о чем он просит. Он увидел, как узнавание в ее глазах сменилось ожиданием.
Предвкушением.
Она подняла свое лицо и нежно коснулась его губ своими губами. И он пропал.
Пропал в ощущении, в цветах, которые сверкали в ее разуме, — в его разуме, — вместе в их умах. Пропал в ощущении того, как ее мягкость прижалась к его твердости. Поцелуй углубился.
Он углубил поцелуй. Он ворвался своим языком в ее теплый, сладкий, гостеприимный рот, и его колени едва не подогнулись, когда она обхватила руками его шею и притянула его ближе к себе.
Жар, цвета и поток потребности. Пойманный в водоворот, циклон, неистовую, сбивающую с ног океанскую бурю желания, он крепче ее обнял и поднял, пока ее ноги не оторвались от пола. Ее груди терлись о его голую грудь. Он простонал глубоко в горле в ее горло, в том пространстве между их губ.
