О себе Перегудов рассказывал мало, больше о судьбах мастеров дулевского завода — героев его книг, с которыми его связывала многолетняя дружба. Потом писатель поинтересовался моей библиографией, посоветовал ряд неизвестных мне изданий и на прощание подарил свою книгу «Сердце художника».
С помощью Федора Андреевича я привел в порядок свои записи. В машбюро перепечатали мою работу, и вот я в кабинете Богачева. Он листает страницу за страницей, а я, затаив дыхание, жду.
— Вы кому-нибудь показывали свою библиографию?— спросил Богачев.
— Нет, Павел Михайлович. Вы первый смотрите.
— Надо посоветоваться со специалистами из справочно-библиографического бюро... Да, вот еще что... Побывайте в Центральном государственном архиве Октябрьской революции. Может, там найдете список литературы о московских предприятиях.
Он дал мне еще несколько советов, потом позвонил опытному библиографу — Зинаиде Васильевне Збруевой и направил маня к ней.
— Трудную тему вы избрали,— проговорила она.— Боюсь, что она вам не под силу.
— Значит, я с ней не справился?— с испугом спросил я.
— Нет, почему же, вы проделали большую работу. Теперь нужен хороший редактор.
— А где его взять?
— Этого я не могу сказать...
К Зинаиде Васильевне обратился читатель, и нашу беседу пришлось отложить.
В тот же день я вновь побывал у Богачева и сообщил ему мнение Збруевой.
— Что ж, справедливые замечания,— согласился он.— Их следует учесть. Об этом мы еще потолкуем. А теперь вот что, есть возможность полечиться в клинике нервных болезней 1-го медицинского института.
— Знаю эту клинику,— обрадовался я,— когда-то там был на консультации.
— Вот и прекрасно. Езжай по этому адресу, бери направление и лечись на здоровье.
В небольшой палате четыре койки. Одну занимает неподвижно лежащий человек, обросший седой щетиной. Зовут его Ипполитыч. Другой обитатель палаты, высокий, худой, лет сорока, назвался Михаилом.
— Давно здесь?— спросил я его.
— Третью неделю, а голова все не проходит.
— Ты, Миша, сам виноват,— вступил в разговор сосед.— Врачей не слушаешься!.. Тебе говорят: не кури, а ты?..
— Душа-то болит. Как дальше сложится жизнь? Переведут на инвалидность, и крышка.
— Тебе так и так с морем придется расстаться. С этим ты должен примириться,— заметил Ипполитыч.
— У меня трое пацанов!.. Их кормить и учить надо!
— У тебя же руки есть,— рассердился Ипполитыч.— Будь у него такие руки,— кивнул он на меня,— парень был бы самым счастливым человеком.
