Она уронила пластинку.
Пластинка лежала на толстом ковре и казалась неповрежденной. Но как заставить себя поднять ее еще раз? Как отделить ее от ковра? Потому что пластинка не была теперь отдельным предметом, все переплелось. Ковер, пол, стены и все в кабинете представляли собой единую поверхность, которую невозможно можно разъединить на части, не порвав ее. Внутри пространства, ограниченного этой поверхностью, не было свободного места, оно все было занято и никаких изменений или дополнений быть больше не могло.
“Боже, — думала Кэти, стоя над лежащей у ее ног пластинкой, — Я не могу освободиться, я останусь здесь, и они найдут меня и подумают что-нибудь ужасное. Это столбняк”.
Она все еще стояла в том же положении, когда дверь отворилась, и на пороге появился Джонас Акерман. Его гладкое моложавое лицо светилось радостью. Он бодро подошел к ней, заметил лежащую пластинку, поднял ее и передал ей в протянутые руки.
— Джонас, — сдавленно проговорила она, — необходима медицинская помощь. Я больна.
— Больна? — он озабоченно посмотрел на не Его лицо перекосилось, неуловимо напомни в ей гнездо со змеями. Его эмоции захлестнули ее как тошнотворная зловонная волна. — Боже мой, — сказал Джонас, — ну и время ты выбрала — Эрика нет, он в Чиенне, а мы еще не подыскали ему замену. Я могу отвезти тебя в тиуанскую правительственную клинику. Что случилось? — он взял ее за руку и пощупал, — Мне кажется ты просто расстроена отъездом Эрика.
— Помоги мне подняться наверх, — выдавила она, — к Вирджилу.
— Ты действительно больна, — сказал Джонас, — Конечно я с удовольствием провожу тебя к старикану. Может быть он знает, что нужно делать, — Он проводил ее до дверей, — Может быть мне лучше взять у тебя пластинку, ты вот-вот се снова уронишь?
Им потребовалось не более двух минут, чтобы добраться до кабинета Вирджила Акермана, но ей показалось, что это суровое испытание заняло целую вечность. Когда она оказалась наконец перед Вирджилом, сил у нес почти не осталось; она тяжело дышала, не в силах сказать ни слова. Для нее это было слишком.
Глядя на нее с любопытством и тревогой, Вирджил произнес своим слабым проникновенным голосом:
— Кэти, сегодня тебе лучше пойти домой; набери груду женских журналов, выпивки и ложись в постель…
— Оставьте меня, — услышала она свои голос. — Боже, — в отчаянии поправилась она, — не оставляйте меня одну, мистер Акерман, прошу вас!
— Решай, чего ты все-таки хочешь, — сказал Вирджил, наблюдая за ней. — Я вижу, что отъезд Эрика в Чиенну…
