— Первый раз, — сказал Эрик, — я слышу, что кто-то сравнивает Джино Молинари с Христом. Даже его рабская пресса до этого не додумалась.
Возможно, это объясняется тем, — произнес Тигарден, — что вы впервые говорите с человеком из тех, кто находится рядом с Молом двадцать четыре часа в день.
— Смотрите не скажите о своем сравнении Мэри Райнеке, — сказал Дорф, — она скажет, что он ублюдок. Свинья в кровати и за столом, похотливый пожилой человек, раздевающий тебя взглядом, чье место в тюрьме. Она терпит его… из милосердия.
Дорф коротко рассмеялся.
— Нет, — возразил Тигарден, — Мэри этого не скажет… разве что она будет в плохом настроении, за все время случалось с ней раза три. Я не представляю, что бы она сказала, возможно, не стала бы говорить ничего. Она просто принимает его таким, каков он есть; она пытается его улучшить, но да если у нее это не выходит — а он сопротивляется, — она по-своему его любит. Встречали вы когда-нибудь этот особый тип женщин, которые видят в вас воможность? И с ее помощью…
— Да, — прервал Эрик. Ему захотелось сменить тему разговора; это заставляло его думать о Кэти. А он этого не хотел.
Вертолет продолжал свой полет к Чиенне.
Лежа в кровати в своей спальне и еще не вполне проснувшись, Кэти наблюдала за тем, как утренние. лучи расцвечивали пестрое убранство комнаты, выхватывая один за другим такие знакомые за время супружеской жизни предметы и цвета. Здесь, где она жила, Кэти не оставляло устойчивое ощущение реальности прошлого, запутавшегося в нагромождении вещей из различных периодов ее жизни: старинная лампа из Новой Англии, комод из редкого сорта клена — настоящего “птичьего глаза”, горка Неплевит… Она лежала с полуоткрытыми глазами и перебирала в памяти все эти предметы и обстоятельства, связанные с их приобретением. Каждый был триумфом в борьбе с конкурентами; не было большим преувелечением относиться к ее коллекции как к кладбищу, над которым витали призраки поверженных соперняков-коллекционеров. Она ничего не имела против их присутствия в своем доме, в конце концов, она ведь оказалась сильнее их.
— Эрик, — сонно позвала она, — ради Бога, встань и поставь кофе. И вытащи меня из кровати. Хочешь — расталкивай, хочешь — уговаривай. — Она повернулась к нему, но рядом никого не было. Она мгновенно проснулась. Затем встала и дрожа от холода направилась к шкафу за одеждой.
Кэти пыталась натянуть на себя легкий серый свитер, когда неожиданно почувствовала, что за ней кто-то наблюдает. Пока она одевалась незнакомец стоял в дверях, наблюдая за ней и не делая ни малейшей попытки объявить о своем присутствии; он откровенно наслаждался зрелищем ее переодевания. Теперь он приосанился и произнес:
