— Сейчас знаем, — ответил Тальберан. — Зачем было строить в форме воронки?
— Да это не было частью первоначального замысла! Что-то очень горячее взорвалось здесь тысяч пять лет назад, и остался кратер с расплавленным стеклом. Чтобы воссоздать прежнюю конструкцию кладки, мы должны сложить каменное основание и поднять центральный мегалит на уровень крайних.
— Чем меньше времени, тем больше случается задержек, — вздохнул Тальберан.
— Лучше задержка, чем катастрофа, — сказал Лафонтен, отбрасывая носком сапога ухо.
Терикель, Уоллес и Эндри появились на многолюдных улицах Палиона ранним утром. Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что старейшину — она выглядела как жена богатого мужа — сопровождают домой два наемных телохранителя. Терикель пошла прямо на рыночную улицу, где вместо прилавков было множество магазинов. Эндри за всю свою жизнь никогда не был в магазине и очень нервничал, поскольку думал, что продавцы подозрительно на него смотрят. Терикель выбрала длинное, доходящее до лодыжек теплое одеяние темно-серого цвета. Пока она торговалась, Эндри и Уоллес прогуливались по улице от одного сложенного из камня магазина к другому.
— Эта мадам Джилли, никогда не подумаешь про нее такого! — произнес Уоллес, вспоминая прошедшую ночь.
— Ей бы захотелось, чтобы ты рассказал мне в подробностях? — спросил Эндри, чувствуя неловкость.
— Она нежная, очаровательная и не знает усталости! Ну, конечно, не вначале, потому что я…
— Я не хочу это слушать, Уоллес! — прошипел Эндри, прижав палец к губам. Затем он резко повернулся к двери ближайшего магазина. Уоллес пошел за ним.
Друзья очутились в музыкальной лавке. Эндри положил на плечо бамбуковую флейту.
— У тебя уже есть флейта, — заметил Уоллес.
— Ну да, — согласился Эндри, сыграв несколько нот. — Но эта для тебя.
— Для меня? Но я же не умею играть. Это… — Уоллес поймал себя на мысли, что чуть было не сказал «для низшего класса». — Ах да, с более низким звучанием, чем я люблю…
— О нет, она способна на многое, — возразил Эндри, наигрывая какую-то мелодию на нижних октавах.
— Мне спеть?
— Уоллес, ты поешь ужасно, особенно когда выпьешь. Окажи милость, научись играть на флейте.
У Уоллеса от гнева и потрясения пропал дар речи. Бывший магистр музыки мог выслушивать критику только от покойного императора. А покойный император не различал высоты звука, соответственно и замечаний не делал.
Подошел продавец, улыбаясь и потирая руки:
— О, это замечательный инструмент, господин, но играете ли вы на лире? У нас сейчас особые скидки, продаем за четверть цены.
