— Это случилось при старой демократии. Я был федералом, агентом бюро по расследованию межпланетных преступлений. Не знаю, как много вам известно о том агентстве, но полагаю, достаточно.
Уидерманн с улыбкой кивнул.
— Бюро практически не изменилось при новом режиме. Прошли кое-какие чистки, но в основном все осталось по-старому.
— Для крупных изменений не было оснований, — согласился Крис. — Там работали хорошие специалисты. А если и была какая-то коррупция — черт побери, чего еще можно ожидать от такой большой организации! Разумеется, в то время я не знал, что все проклятое правительство прогнило до мозга костей, от президента до последнего служащего. А если бы и знал, то это бы ничего не изменило. Я работал на бюро по собственным соображениям.
— В чем они заключались?
Крис пожал плечами. Вытащив портсигар, он подержал его в руке, но не открыл, потом задумчиво постучал по крышке здоровым пальцем.
— Я не такой уж моралист. Правильно, неправильно. Хорошо, плохо. Этика меняется от планеты к планете. Двадцать лет назад на Адонии родители были вправе отказаться от ребенка, если считали его безобразным. Нам приходилось чертовски трудно с мерзкими законами. Но это не важно. То, что поддерживало меня, заставляло меня работать, — это люди, жиревшие на чужом несчастье.
Крис снова поерзал на стуле, стараясь устроиться поудобнее. Не слишком легкая задача, если половина твоего тела состоит из металла.
— Полагаю, вы не разрешите мне закурить?
Уидерманн покачал головой и похлопал себя по груди.
— Астма, — пояснил он.
Крис вынул закрутку из портсигара, сжал ее в зубах и пожевал. Его рот наполнился горькой слюной, смывавшей слабый металлический привкус, который он ощущал постоянно, несмотря на то что врачи называли это игрой воображения. В некоторые дни привкус ощущался сильнее.
— Так вот, пожалуй, это и удерживало меня от взяточничества. У меня были возможности, но я знал, откуда берутся деньги: от детишек, загубленных наркотиками, от шестнадцатилетних проституток, избиваемых сутенерами, от стариков, у которых обманом выманили последние сбережения. Эти люди оказались на самом дне, а на вершину попадали крутые парни в модных реактивных лимузинах. Они морщили носы и воротили рыла, проезжая мимо вонючих трущоб, которые сами же и помогали создать. Опустить этих парней с небес на землю, заставить их поползать по мостовой, мордой в грязи, чтобы они распробовали ее вкус… Вот поэтому я и стал работать в бюро.
