А тот, не услышав за своей спиной легких шагов, обернулся и бросил через плечо:
– Брат, ступайте за мной. Миледи захочет с вами познакомиться.
Брат Фидель склонил голову и поторопился нагнать своего господина, что было нелегкой задачей. Даже персональным охранникам Командующего было трудно поспевать за его быстрым размашистым шагом. Брат Фидель задыхался и пыхтел, все время одергивая длинные складки рясы, мешавшие ему бежать. Саган, краем глаза заметив, как тяжело приходится брату Фиделю, ничего не сказал, но шаг замедлил. Наконец брат Фидель нагнал его, и они пошли рядом. Брат по-прежнему держал руки сплетенными, их не было видно из-под рукавов, он слегка наклонил голову вниз. Все как положено. Саган тоже шел с опущенной головой, то ли погрузившись в свои мысли, то ли сгибаясь под ношей обрушившихся на него воспоминаний. Заложив руки за спину, он сцепил пальцы под своей алой разлетавшейся мантией.
Они прошли по асфальтовой доржке, вошли в безлюдное здание космодрома, пройдя его холл, и вышли на подъездную дорогу. Когда они находились на ступеньках у входа, юный священник бросил мимолетный взгляд на Академию, ее строения и угодья, раскинувшиеся среди подернутых туманом долин и низких, залитых солнцем холмов. Саган повернул налево, зашагал по тропинке, сбегавшей с возвышенности, на которой был построен космодром.
Путь был долгим. Красота здешних мест покорила юного священника. Полуденное солнце разлило золотое сияние по безоблачному небу. Воздух был прохладный, чуть тронутый морозцем – наступила осень. Золотые и красные, кое-где с прозеленью, листья, кружась под легким ветерком, падали к их ногам.
Тут Человек поработал над Природой, завладев ее землями и оставив на них свой след; казалось, что теперь, когда он покинул здешние места, она преисполнилась к нему благодарности. Сады по-прежнему сверкали красотой, став дикими и заросшими. Деревья своими длинными ветвями не теснили строения, а защищали их, как бы протягивая к ним сильные руки. Опустевшие залы и библиотеки, лаборатории и классные комнаты были спокойны и светлы, все в мраморе, они сияли на ярком солнце.
– Какое печальное и мрачное место! Как леди Мейгри может здесь жить? Да еще в полном одиночестве! – произнес брат Фидель, и только после того как были сказаны эти слова, он осознал, что выразил свои мысли вслух, вторгаясь в задумчивость своего повелителя.
Саган остановился, долго всматривался в то, что его окружало, – как же все здесь изменилось, но не до конца потеряло свое прежнее обличье.
