– Не так быстро, подружка, – проговорил один из десятников. Другой натянул волосяную веревку.
– Что еще надо? – резко спросила Лейла.
– А кто будет хоронить твоих дружков? Мы? Ошибаешься. Ты их сюда привела, ты и похоронишь, – жестко закончил он, и Лейла почувствовала, как петля выдергивает ее из седла.
Ударившись о землю, она непроизвольно вскрикнула. Сморгнув набежавшие от боли слезы, она увидела направленные ей в грудь арбалетные болты. В сухую землю вонзились лопата и заступ. Только теперь она поняла, что они не выпустят ее, пока не добьются своего.
Петля аркана ослабла и Лейла повела плечами, освобождая руки. С трудом поднявшись на ноги, она взяла инструменты и вопросительно посмотрела на десятника.
– Вон туда, за холм. Нечего у самого дома погост устраивать, – кивком головы он указал ей направление, и девушка нехотя поплелась в указанную сторону.
Вся троица охранников двинулась следом. Уже взойдя на холм, Лейла невольно оглянулась, высматривая виновника всех своих бед, но его уже не было. Только из ворот медленно выкатилась телега, и четверо ветеранов принялись складывать на нее трупы.
Два дня ушло у нее на то, чтобы выкопать одну могилу на всех. Руки девушки, привыкшие к мечу, покрылись кровавыми мозолями и сильно саднили, но она не позволяла себе расслабиться. Она должна была освободить сестру. Любой ценой. Сатрап обещал не трогать девочку, пока она не вернется, но отведенное ей время подходило к концу.
Наконец, засыпав эту братскую могилу, Лейла отбросила лопату, и устало выпрямила спину. С последним комком земли, упавшим на этот скорбный вал, в ней самой что-то умерло. Она не знала, что именно, но знала только одно, больше в ее жизни не будет вольной степи и отчаянных друзей. Вместе с теми, кого она похоронила, умерла и ее воля.
Ветераны отдали ей коня и, развернувшись, не спеша направились к крепости. Взведенные арбалеты лежали на плечах, словно ожидая, что она кинется в атаку. Такая мысль не раз посещала ее, но она умела правильно оценивать свои силы. Кроме того, сейчас ей было не до мести. Всему свое время.
Запрыгнув в седло, она дала шпоры коню и понеслась обратно в Кортес. В запасе у нее было четыре дня и все, что ей оставалось, это молить богов о ниспослании ее коню сил и ровной дороги.
Спустя три дня стражники восточных ворот с удивлением пропустили в город измученную всадницу верхом на шатающемся от усталости коне. Предъявив им подорожную с печатью самого сатрапа, она тряхнула поводьями и направилась в сторону дворца.
