Вице-адмирал отстаивался на рейде, не решаясь рисковать кораблями. В конце мая под Нарву Петр перевел семнадцать тысяч пехоты. Узнав о шведской эскадре, сразу поскакал к морю.
— Переправляй пушки на левый берег. Оседлаем устье — шведы не пройдут. Припасы из Питербурха будем теперь морем поставлять, на галерах, — распорядился Апраксину.
На следующий день развернули батареи и войска, окопались на обоих берегах. Осмотрев укрепления, Петр собрался уезжать к Нарве, но, как всякий моряк, бросил прощальный взгляд на водную гладь. А в это время с севера подул свежий ветерок, развело волну. Вдали от стоявшей на рейде шведской эскадры вдруг отделились две шхуны28 .
«Так и есть. Видимо, они снялись с якоря, а противный ветер несет их к берегу».
Петр оглянулся на Апраксина:
— Крикни солдат, пускай берут мушкеты и мигом в лодки садятся.
Между тем шхуны сдрейфовали к устью реки и приткнулись близко к берегу. На палубах суетились фигурки моряков, махали беспомощно руками. Солдаты в лодках тоже замешкались, не могли выгрести против ветра.
«До шхун рукой подать, а как их взять? Раз сели на мель, значит, футов пять-шесть глубины, не более».
— Эх-ма! — крикнул Петр и приказал подбежавшему рослому сержанту: — Бери солдат с мушкетами, долгих, себе под стать, и айда за мной.
Оторопевший Апраксин схватил поводья, а царь, ударив шпорами, направил лошадь к урезу воды…
Спустя полчаса все было кончено. Схватка была короткой и без потерь с нашей стороны. В Поденной записи появилось сообщение о происшедшем: «Маяв 31 день о полудни изволил Великий Государь ходитьс исправною Преображенских солдат ротою к Нарв-скому устью, получа ведомость, што шведского флота две штуки сорвало с якоря и снесло на мель по великому шторму. Сам Великий Государь в первых верхом и при нем некоторые солдаты бросились во всем платье в воду вброд и вплавь, тотчас взошли и овладели оными. На тех обоих шхунах взято в плен: 2 поручика, 1 шкипер, 1 аудитор, штурман, 25 матросов, 1 сержант, 75 человек солдат, флаг шведский, 100 мушкетов. Шведский вице-адмирал посылал корабли, отбили и корабли».
Переодеваясь после атаки в палатке, Петр посматривал на притихшего в углу сына. За последний год он вытянулся, отцу стал по плечо. По приказу Петра привез его под Нарву Гаврила Головкин. «Пускай видит, какими заботами отец живет, привыкает к солдатской жизни». Сын сидел, сутулясь, на барабане, С опаской посматривал на отца. Вспомнил вдруг, как в прошлом году под Ниеншанцем Меншиков таскал его за волосы, а отец будто того и не замечал.
