Убитых предали морю, пленных заперли в трюм. Последовала команда Петра:
— С якоря сниматься, паруса ставить!
Первым шел на восьмипушечном «Астрильде» Петр, за ним в кильватер десятипушечный «Гедан» под командой Меншикова.
Журнал Петра отметил: «…а мая 8-го о полуночи привели в лагерь к фельдмаршалу оные взятые суда, бортадмиральский, именуемый «Гедан», на оном десять пушек 3-фунтовых, да шняву «Астрелъ», на которой было14 пушек. Людей на оных было всего 77 человек, из тогочисла побито: поручиков — 2, штурманов — 1, подштурманов — 1, констапелей — 2, боцманов — 2, боц-манатов — 2, квартирмейстеров — 1, волонтеров, матросов и солдат — 47 человек, в полон взято: штурман — 1, матросов и солдат — 17, кают-юнг — 1».
Крепостные стены озарились залпами салюта. Русские полки приветствовали первый корабельный трофей на море.
Военный совет состоялся в тот же день и был единогласен. Капитана Петра Михайлова и поручика Меншикова наградили орденом Святого апостола Андрея Первозванного. Кроме того, государь получил чин капитана-командора.
Петр радовался беспредельно.
— Не припоминаю, Федор Лексеич, — сказал он Головину, — была ли прежде такая виктория российская? Любопытно мне. Отпишука нынче Тихону, пущай в прошлом покопается.
Долгое время не отзывался ему старый приятель Тихон Стрешнев, упорно искал то, чего не было. Наконец ответил:
«А за такую, государь, храбрым привотцам преде всего какие милости бывали, и того в Разряде не сыскано, для того, что не бывало взятия кораблей на море никогда; и еще в сундуках станем искать, а, чаю, сыскать нечево, примеров таких нет».
Вдвое ликовал Петр, повелел выбить медали — офицерам золотые, солдатам серебряные. На них изображение боя со шведскими судами обрамляла надпись: «Небываемое — бывает».
Радость победы не туманила разум. На горизонте продолжала маячить эскадра вице-адмирала Нумер-са — видимо, чего-то выжидала… Отвоеванное, исконное следовало удержать…
Придя в себя, Нумере собрал капитанов:
— Русские и на этот раз оказались проворнее нас. Такого позора шведский флот еще не испытывал на Балтике.
Нумере обвел взглядом хмурые лица капитанов. Каждый из них должен знать меру своей ответственности.
— Море есть море, оно не прощает-промахов. — Голос адмирала стал жестким. — Капитаны шнявы и галиота распустили слюни, наверняка все перепились и никакой вахты на верхней палубе не выставили. Полагаю, они ответят по закону, если еще остались живыми. Мы продолжаем блокаду выхода в море из реки, нам не известны замыслы русских. — Нумерс сделал паузу. — Еще не все потеряно. Я послал курьера к генералу Кронгиорту, думаю, он сумеет прогнать русских из устья…
