Небо над заливом постепенно распогодилось, кое-где в разрывах серых облаков уже проглядывала голубизна, изредка на воду прорывался скупой солнечный луч. С моря потянуло прохладой. Петр облизнул верхнюю губу, засмеялся:
— Солоно. Вот оно, нашенское море-то. — Нашел глазами Наума Сенявина. — Суши весла, Наум.
— Весла суши! — понеслась зычная команда.
На адмиральскую яхту равнялись другие суда. Небольшая волна, булькая, подбивала к борту.
— Глянь, господин адмирал, вроде бы горизонт чист, — Петр протянул подзорную трубу Головину, — оглядися.
Слева на болотистом берегу просматривалось устье небольшой речки, из нее фонтаном выбивалась струя, сливаясь с невской водой. Справа тянулся поросший лесом остров.
— На море покуда тихо, — опустив трубу, чуть с одышкой проговорил Головин.
— То-то и оно, что пока.
Где-то далеко за кормой бабахнула пушка.
— Начинается еще одна Кутюрьма, — повел плечами Петр. — Наум, весла на воду, правь к берегу.
На острове, осмотревшись, Петр приказал Меншикову:
— Сей же час, поручик, отбери десятков пять солдат с сержантами и образуй здесь караул. К вечеру тебе подвезут шатер, припасы. Назавтра пришлю Василия Корчмина с пушками. Передовая застава будет. Оставляй три бота. Чуть что, мигом нам доноси.
С Канцами оказалось немного проще, чем со Шлиссельбургом. Закончив осадные работы, Шереметев, прежде чем открыть огонь, испросил Петра.
— Пошли коменданту капитуляцию, — посоветовал царь, — авось он поумней своего собрата из Шлиссельбурга.
Комендант долго не размышлял, у него большой гарнизон — семьсот человек.
— Комендант велел передать, — доложил посланец, — что «крепость вручена ему для обороны».
Вечером заговорили русские пушки, а в пять часов утра 1 мая шведы выбросили белый флаг. Как и прежде, гарнизон отпустили со знаменем и снабдили провиантом до Выборга.
— Ну вот, слава Богу, и мы окончили поход, стали другой ногой на море Балтийском, — не скрывал радости Петр.
На следующий день семеновцы и преображенцы втянулись в крепость, а Петр заканчивал письмо Ро-модановскому: «Господь Бог заключительное место сие даровал. Извольте сие торжество отправить хорошенько, и чтоб после соборного молебна из пушек, что на площади, было по обычаю стреляно».
К обеду вдруг показался бот с низовья Невы. Гребцы, видимо, спешили, усиленно выгребали против ветра и течения.
В палатке у Шереметева уже приготовились начать празднество, как вошел солдат, посланный Меншиковым:
