Она немного помолчала. Потом так же спокойно сказала:
– Хорошо, давайте встретимся сегодня в двадцать два ноль-ноль, и вы передадите мне образцы моделей и аванс. Вы знаете мои расценки?
– Да, пять тысяч.
– Все правильно. Где вам будет удобно? Назовите любое место – я подъеду. Только чтобы поменьше народу было – не люблю толчею.
– Все поняла. Тогда давайте встретимся на Страстном бульваре, в скверике, около первой лавочки по правому ряду со стороны кинотеатра «Россия».
Вас устроит? Нам там никто не помешает…
– До встречи.
– Постойте, а как вы меня узнаете?
Но она уже положила трубку. Крутая баба, ничего не скажешь…
Ещё через час я уже маячила около означенной, как любит говаривать Майкл, лавочки. На плече у меня болталась сумочка с пятью тысячами долларов и свадебной фотографией Родиона, от которой пришлось отрезать Валентину, невзирая на её возмущённые вопли. Но я успокоила её тем, что под локтем супруга все же осталась её рука в белой перчатке, и эта рука довольно цепко держала своё новоприобретённое имущество. Других снимков, как выяснилось, у Родиона не было.
Людей в этот поздний час в сквере было немного, все лавочки были свободны.
Прямо около первой лавочки стоял фонарный столб и хорошо освещал испуганную бледность моего лица, которую я на всякий случай усилила светлой пудрой. Я стояла, вертела головой по сторонам, но никого, даже отдалённо напоминающего женщину-убийцу, в поле зрения не было. Прошло уже пять минут после срока. Я начала бояться, что Люся что-то почувствовала своим тренированным нюхом и решила не приходить. Такое вполне могло случиться, тем более когда дело пахнет расстрельной статьёй, а на улице осень, чудесная погода и так хочется жить…
– Светлана? – послышался негромкий, но уверенный голос за моей спиной, и я резко обернулась.
Передо мной в коротком коричневом осеннем пальто стояла очень худенькая девушка среднего роста, с миниатюрным лицом и большими тёмными глазами. Ей было лет двадцать пять. Красивой назвать её было трудно, скорее она была привлекательна неординарностью черт и волевым взглядом. Такие, однажды, на заре своей юности, а может, и раньше, что-то решив для себя в жизни, уже не меняют своих планов и твёрдо идут по намеченному пути. И не дай бог кому-то оказаться на их дороге – сметут и не поморщатся. О таких говорят ещё, что они хищницы или ведьмы.
– Да, я Светлана. А как это вы так подошли, что я и не заметила? – удивлённо спросила я.
– А я за деревом стояла, – усмехнулась она одними губами, – за вами наблюдала. Ну что, все принесли?
