Настоятель провел нас через окно в сад. Мастер Ли недовольно заворчал, увидев на земле отпечатки множества сандалий, которые затоптали любой возможный первоначальный след. Потом мы вышли через ворота, и я сообразил что мы находимся на Дороге Принца. Прелестное место, в котором деревья и цветы, которые я знал всю жизнь, росли вместе с такими, которых я никогда не встречал. Мастер Ли указал на один из цветков и объяснил, что это золотая бегония — во всем Китае их осталось не более трех-четырех экземпляров. Дорога Принца оказалась обширным садом, и особенно остро это почувствовалось в тот момент, когда мы остановились на верхушке кряжа — я посмотрел на долину и увидел зеленую линию, которая вилась среди противоположных холмов. Мастер Ли подтвердил мои мысли.
— Наследники Смеющегося Принца пришли в ужас, увидев разрушенную долину, — сказал он. — Они поклялись, что восстановят все, даже если для этого потребуется тысячи лет, и на Дороге Принца посадили деревья и цветы, чтобы скрыть шрамы, оставленные кислотой. На самом деле крестьяне Долины Скорби не пьянствуют с утра до вечера только потому, что у семьи Лиу много земли, но мало денег, хотя их большая часть и идет на Дорогу Принца и благотворительность.
Настоятель остановился на гребне невысокого холма.
— Мы прибежали сюда, — сказал он. — Я говорил, что луна светила невозможно ярко? И вот что мы увидели, совершенно отчетливо. Внизу, в том месте, откуда исходили звуки, плясали монахи, одетые в разноцветные, как у клоунов, одежды. Они смеялись и пели, освещенные светом звезд. В обычное время мы бы убежали, спасая свои жизни, но звук звал нас, и мы не могли не подчиниться. Мы подбежали ближе, и ясно увидели одежды клоунов, хотя лица были скрыты под капюшонами. Монахи, не прекращая танцевать, подходили к густому кустарнику и исчезали, один за другим. Вскоре чудесная мелодия прекратилась, и когда мы сами бросились к кустам, там не осталось ни одного монаха. Зато на их месте было кое-что другое.
Мы сошли вниз, прошли через кусты туда, куда вели следы, и, потрясенные, остановились. — Что б я превратился в Каменную Обезьяну,[17] — тихо выругался Мастер Ли.
Смерть протянула ледяные пальцы на Дорогу Принца. В области примерно тридцать чи в ширину и в пять раз более длинную не осталось ничего живого. На мертвых деревьях не осталось ни одного листа, и, когда я сломал сук, из него не вытекло ни капельки сока. Цветы высохли. Кусты выглядели так, как если бы их обрызгали кислотой. Не осталось ни одной зеленой травинки, мы стояли на коричневых слипшихся комьях. Все это походило на кладбище, которое видишь в кошмарном сне, а линия между жизнью и смертью была настолько четкой, что по ней можно было провести ножом. В цуне от мертвого цветка благоухал живой, густая зеленая трава начиналась там, где обрывалась коричневая голая землю, и птицы пели в чи от того места, где не бегало ни одно насекомое.
