Железная дверь со скрипом отворилась, доктор Шеберстов поманил Илью.
Дым щипал глаза.
- Это дым, - сердито сказал Илья. - Дым не стыд - глаза не выест.
- Плахотников умер, - бесстрастно сказал Шеберстов. - Ну, этот...
- Спасибо, - отрывисто бросил Илья.
Доктор пожевал губами, но промолчал.
...Наденька лежала на гранитной плите. От двери Илье хорошо были видны ее расставленные ноги, сложенные на груди руки с отчетливо проступившими косточками на локтях, очеркнутая густой тенью левая грудь и полноватый подбородок.
Уронив руки на колени, он сгорбился на своей коляске в углу, где стояла скамейка и висела распяленная на швабре тряпка.
Возвышавшийся над ним в дверном проеме доктор Шеберстов посмотрел на часы, но промолчал.
Свет под потолком вдруг мигнул и погас.
Илья хлопнул себя по карману, вытащил коробок спичек, но лампы под потолком снова вспыхнули, залив помещение жидким желтым светом. Глядя перед собою немигающими глазами, Илья подъехал к гранитному столу, чиркнул спичкой и поднес ее к Наденькиной ноге. Бледный огонек побежал по пушистой коже. Анна обеими руками вцепилась в Шеберстова. Свет под потолком мигнул, снова стало темно. Бледный огонь, разлившийся по мертвому телу, дополз до плеч и погас. Но через миг над столом вспыхнуло дрожащее свечение, прозрачное голубоватое облачко, которое осветило мертвую и запрокинутое к потолку выжженное лицо Ильи, и исчезло, растворившись в свете загоревшихся ламп.
Илья развернулся - доктор и Анна резко посторонились, - выехал в коридор.
- Дождя, дождю, дождем...- пробормотал доктор Шеберстов, неотрывно глядя на стекло веранды, по которому текли и текли струи нуднейшего дождя.
- Ты о чем? - не понял Леша Леонтьев.
- О дожде, - со вздохом ответил Шеберстов. - Еще чаю?
- Чай не водка - много не выпьешь.
Доктор кивнул.
- Маша! - крикнул он в темноту дома. - Еще чаю! С сахаром!
Налил в рюмки из узкого высокогорлого графина. Молча выпили.
Из глубины дома донесся звук - сестра шаркала на веранду. Одинокая женщина приехала к брату, когда была еще жива его жена и дом был полон детей, и осталась навсегда, добровольно приняв роль молчаливой ведьмы-экономки, которая за каждой ложкой сахара для гостей, чаевничавших на веранде, ходила в кухню. Десятки раз за вечер туда-сюда с ложечкой сахара в подрагивающей руке. Почему? "От терпения вода слаще".
Шеберстов усмехнулся в кайзеровские усы.
- Ведь до сих пор старики свято верят в то, что Анна принесла Илью из Солдатского дома в картофельном мешке за спиной...
