— Бабушка Линн с одиннадцати лет это делает.
— Бакли, забери-ка собаку и ступай к себе. Я сейчас приду.
— Давай скорей, папа.
Бакли все еще был малышом, которого папа мог усадить к себе на плечи — пусть не сразу, пусть с некоторыми трудностями, но все же так, как положено отцу. Однако при виде Линдси моего папу пронзила совсем другая боль. Когда-то меня, новорожденную, купали в этой ванне, потом я училась ходить, и меня поднимали, чтобы я могла дотянуться до раковины, но мне не суждено было стать такой, какой сейчас открылась ему моя сестра.
Когда за Бакли закрылась дверь, папа обратился к моей сестре. Он заботился о двух дочерях сразу, уделяя вдвое больше внимания одной.
— Не порезалась?
— Еще не успела. Слушай, папа, ты можешь оставить меня в покое?
— Это то самое лезвие, которое было в станке?
— Допустим.
— Знаешь, от моей щетины оно затупилось. Давай-ка я тебе новое принесу.
— Давай, — согласилась моя сестра, превращаясь в его крошку-дочурку, которую можно носить на плечах.
Он спустился вниз и прошел через весь дом в общую ванную, которой по-прежнему пользовался на пару с Абигайль, хотя они давно уже спали в разных комнатах. Достав из шкафчика упаковку бритвенных лезвий, он почувствовал, как по щеке ползет предательская слеза. И только где-то в глубинах сознания мелькнула мысль: «Этим должна заниматься Абигайль».
Вернувшись к моей сестре, он показал ей, как менять лезвие, и дал пару советов.
— Осторожнее у коленок и на щиколотках, — сказал он. — Мама их называет опасными зонами.
— Ладно уж, оставайся, если хочешь, — смягчилась Линдси. — Только вдруг я порежусь и тебя кровью перепачкаю? — Тут ее как ударило. — Ой, пап, ты садись.
Она встала и пересела на край ванны, а папа опустился на крышку унитаза.
— Все нормально, родная моя, — сказал он. — Давно мы с тобой не беседовали о твоей сестре.
— А зачем? — спросила Линдси. — Она и так рядом, повсюду.
— Похоже, твой братишка вполне оправился.
— От тебя не отлипает.
— Верно, — кивнул мой отец и поймал себя на том, что ему это приятно.
— Ой! — вскрикнула Линдси, заметив, как сквозь белую пену просачивается красная капля. — Как назло!
— Прижми порез большим пальцем. Это остановит кровь. Выше колена не заходи, — посоветовал он. — Мама всегда этим ограничивается, если, конечно, не ехать на пляж.
Линдси выпрямилась:
— Не помню, чтобы вы ездили на пляж.
— Раньше ездили.
Мои родители познакомились в магазине «Уонамейкерс», где оба подрабатывали во время студенческих каникул. Он посетовал, что комната отдыха для персонала насквозь провоняла никотином, а она с улыбочкой вытащила свою неизменную пачку «Пелл Мелл». «Не в бровь, а в глаз», — сказал он и просидел рядом с ней весь перерыв, давясь от табачного дыма.
