Пароход плывет и пугает свистками диких уток, гусей и лебедей; на каждой остановке дядя выходит на пристань; точно такие же оборванцы, как и в начале пути, окружают Астахова, о чем-то тихо просят его, и он сажает их в баржу. с переселенцами.
— Кто эти люди? — спрашивает дядю Алпатов.
Иван Астахов сверху измеряет его взглядом, как будто хочет сказать: «Вот еще какой щенок подвернулся», — но, как бы вспомнив и одумавшись, говорит:
— Отгадаешь загадку — скажу, не отгадаешь — никогда не смей ко мне соваться с вопросами, не будь сам дураком и сам догадывайся.
— Какую же загадку?
— Как перейти непереходимое болото?
— Неправильная загадка: непереходимое нельзя перейти.
— А вот и можно, отгадывай, буду считать до двенадцати: раз, два, три, четыре...
— Может быть, зимой на лыжах?
— Молодец! — сказал дядя и так лицом просветлел, что осветил и капитана.
— Кто же эти странные люди?
— Шпана, — сказал дядя. И на немой вопрос ответил: — Таежные жители: разбойники, воры, всякая рвань с волчьими билетами.
— Куда же вы их везете?
— К себе везу, пароходы строить.
— Но ведь они же с волчьими билетами?
— Ну так что? Ты же сам с волчьим билетом. Понял? Больше ты меня не спрашивай и сам догадывайся. Теперь ты отгадай мне другую загадку: первое ра, второе ки, что будет в целом?
— Раки, дядя.
— Ну, пойдем есть раки.
Чистит рака, а сам прислушивается, — на носу начинают кричать: «под табак», три, три, два с половиной, и как крикнули «два!» — что-то зашипело и затрещало на дне парохода. Астахов бросает раков, выскакивает на палубу и мигом, заметив наседающую на корму парохода баржу, кричит растерянному капитану:
— Полный ход! Капитан кричит в машину:
— Стоп!
Астахов тигром бросается в штурвальную, схватывает капитана, швыряет за борт и кричит в машину:
— Полный ход!
Пароход срывается с мели. На полной воде равняется с баржей, с борта на .борт перекидывают трап. Астахов идет туда, на баржу, его окружает шпана.
— Есть у вас, кто может управлять речным пароходом?
Выходит невзрачный человек желтого цвета, покрытый веснушками.
Астахов его мгновенно оглядывает, сразу что-то понимает и спрашивает:
— Политика? Желтый кивает головой.
— Становись капитаном.
Возвращается на пароход, принимается опять за раков, совсем даже и не спросив, достали из воды прежнего капитана или он утонул... Но это Алпатову кажется так странно: в большом деле трудно одной рукой бросать, другой то же спасать. Астахов бросал, конечно, зная, что другая рука должна вытащить из воды капитана. После раков князь сибирской шпаны, довольный, чувствуя каким-то шестым материнским чувством, что новый капитан ведет пароход очень хорошо, принимается учить из буквы А статью Абиссиния.
