Вот и с Николкой так же получилось.
Он записался на прием, зажатый и неуверенный приплелся на первый сеанс. Видно было, что парню явно не по себе. Помятый вид, припухшие веки, синяки под глазами, щетина…
– Добрый день, – несколько недоуменно произнес я. Алкоголик дверью ошибся? Есть у нас этажом выше фирмочка по кодированию от запоев. Нет, не похож. Но в последнее время парень явно сдружился с бутылкой.
– Понимаете, я…
Телефон тихо тренькнул, я специально выкручивал громкость звонка на минимум, но посетитель услышал, вздрогнул.
Я взял трубку.
– Алло, Ромашка! Приветик, Мизери говорит! Узнал? Слушай, солнце, я тут к тебе чудо одно направила, вчера что ли… или нет? Ну, не важно. Чудо зовут Николаем, Николкой. Он фотохудожник, я про него статью недавно писала. Дико талантливый парень! Видел бы ты его сейшн в «Арт-хаусе»!
Второй недостаток Мизери (по паспорту, кстати, Маши Лобановой) – чрезмерная разговорчивость. И прерывать нельзя – потеряет нить, по ассоциации вспомнит какое-нибудь пропущенное сверхважное дело и ускачет.
– И тут, понимаешь, Ромашка, такая неприятность: он персоналку затеял, причем сам, без раскрутки. Ну, не дурачок ли? Денег назанимал. А она возьми и провались! И думать нечего:
Колесов не приехал, из «Dom»'а – тоже никого, не знали просто. Вот и пришло на выставку полтора человека. Представляешь, первая персональная выставка – и пустые залы! Один Николка из угла в угол бродит. Короче, бедняга уверился в своей абсолютной бездарности и впал в депрессняк. Вторую неделю сидит дома в обнимку с бутылкой. Ты уж посмотри, может, поможешь парню, а? Жалко ведь, сопьется. Думаю, где-нибудь в конце недели он заявится. Как проспится, так и заявится…
– Он уже пришел, – сообщил я. – Только что.
– Да? Ну, надо же! Быстро справился, не ожидала. Я же ему только вчера… Ой, блин! Извини, Ромашка, бежать надо! Через полчаса у «Космо» презентация! Новое приложение! Опаздываю.
Поки-чмоки!!!
Мизери отключилась. …Собственно, тогда с Николкой у нас мало что получилось. Незадачливый фотограф страдал от жестокого похмелья и несправедливости жизни. Да и случай тяжелый оказался – с наскока не возьмешь.
Мы провели еще пять сеансов, Николка постепенно оживал, и теперь мне нужен был завершающий штришок, Поступок, который окончательно вернул бы парню веру в себя.
Николка подошел почти сразу – телефон и двух гудков не успел сделать, – словно бы ждал моего звонка.
– Романлексеич! Здравствуйте!
– Николка, – сказал я донельзя официальным тоном. На том конце что-то прошуршало и замерло. Я живо представил себе Николку, вытянувшегося во фрунт.
