— Ты че, еще не загнал ее? — спросил он.
— А на хрена, она мне так нравится, — Женька полюбовалась блеском золота.
— Дура, она же в розыске, это же улика! Из-за нее нас всех упекут лет на десять. Дай сюда!
Сорвав с руки ошеломленной девушки печатку, он сначала хотел ее забросить куда подальше, но потом передумал, и спрятал в карман.
— Если увидишь брата, скажешь, чтобы молчал как рыба. Не было ничего, в полный отказ что б шел, поняла?
— Угу. Только когда я его теперь увижу? Его, поди, уже закрыли.
— Болтать не будете, хрен, что они докажут. Я счас из города слиняю, перекантуюсь в Железногорске. Чао!
После этого он пошел в сторону, противоположную от вокзала, к району Соцгородских барков. Зайдя в один из этих приютов нищеты, Сашка постучал в дверь с фатальной цифрой тринадцать. Единственная в этой трущобе дверь эта была железной. Открыла ему остроносая, худощавая цыганка.
— Чего надо? — не очень любезно спросила она.
— Маму Розу позови, — попросил Сашка, — скажи, товар есть.
— Жди здесь, — велела цыганка.
Куцый осмотрелся по сторонам, и хмыкнул. Цыгане даже тут устроились по-своему. Прорубили стены, и соединили несколько комнат в настоящую квартиру. Комната, в которой он находился, была и кухней, и прихожей. Долго рассматривать этот цыганский дворец ему не пришлось. Из-за бархатных, красных штор показалась мама Роза, толстая цыганка преклонных лет, одетая в традиционный, цыганский костюм.
— Ну, чего надо? — так же неприветливым тоном спросила она.
— Вот, продаю. Смотри, какая классная вещь, — просипел Куцый, подавая ей печатку. Та поднесла ее к глазам, внимательно осмотрела.
— Золотая, не сомневайся.
— Вижу, не первый день живу на свете. Пятьсот, — сказала она, продолжая разглядывать золото.
— Да ты что, мама Роза, с катушек спрыгнула?! — возмутился Куцый. — Тут золота сколько, а сделано как! Мама Роза, ты уж не борзей!
— Это ты не борзей, Сашка! За этой гайкой крови, поди, немеренно. В ломбард не отнесешь, что с ней еще делать?
— Да, какая там кровь, ты че!? Я эту гайку на Ильмене нашел, на пляже. Крутые там бухали, видно кто-то потерял.
— Ладно, все вы эти сказки мастера рассказывать. На еще сотню, и вали отсюда, — доставая из обширных юбок пачку самых разнокалиберных купюр, сказала цыганка.
Куцый скрипнул зубами, но, взяв деньги, послушно вышел за дверь. С мамой Розой спорить было трудно, тем более качать права. Он знал, что в соседней комнате всегда сидело несколько сыновей мамы Розы, здоровенных жлобов, готовых намять бока любому, кто хоть повысит голос на их мамочку.
