Моя лошадь споткнулась минут через десять. Потом еще несколько скакунов дали слабину и начали спотыкаться, хлопьями роняя желтую пену, и бешено вращая глазами. Кобылка споткнулась еще раз и попросту рухнула. Благо я успел слететь с нее чуть раньше, а то остался бы калекой на всю оставшуюся – подозреваю короткую – жизнь. Остальные подседланные решили последовать примеру и тоже опали на землю как перезревшие яблоки поздней осенью. На своих четырех остался стоять только Вулкан, правда дыхание было тяжелым, словно кто-то раздувал кузнечные меха – на нем восседал Грам. И, как нестранно, лошадка Беовульфа. Вот никогда бы не подумал, что эта скакунья может дать фору армейским лошадям – судя по всему она даже не запыхалась.
– Я же говорил, что не успеем, – горестно протянул Беовульф, потом весь сжался и мелко затрясся.
– Заткнись, – тихо, но настолько проникновенно произнес старший грандир, что у меня целая войсковая часть мурашек устроила марш-бросок по спине.
И тут раздался смех – мурашки продолжили бегать. Ладно, если бы кто-то глупо похихикал, ну или рассмеялся над анекдотом, но так смеются только глубоко больные люди и садисты-маньяки – по крайне мере в фильмах. Смех окружал нас. Он шел отовсюду, заполняя собой – замечу немаленькое – окружающее пространство. Казалось что над нашей незавидной участью, а то, что она ''незавидная'' мало кто будет сомневаться после такого ''хи-хи'' – смеется сама земля.
– Прекрати, – толкнул в бок Светлый.
Темный закашлялся и прервал свою импровизацию на тему ''Сейчас всем будет не смешно''.
– Ты чего толкаешься? – возмутился он.
– А ты чего ржешь как полковая лошадь над генералом? – не менее возмущенно поинтересовался Бог. – Чего ты их заранее пугаешь? Это, между прочим, не по правилам.
– Да ладно тебе, – отмахнулась Тьма. – Уже и посмеяться нельзя?
– Ты их пугаешь, – ревниво сказал Свет.
– Это я их пугаю? – удивился Дьявол. – Сейчас тут такое начнется, что даже мне будет не до смеха.
Светлый только тяжело вздохнул.
Смех прекратился так же резко, как и начался, но почему-то от этого не стало легче. Наоборот: между лопаток пробежался… нет, протопал холод, а волосы начали шевелиться даже в тех местах, где в принципе недолжны. Стало неудобно сидеть.
Свея, неохраняемая никем, подошла и присела рядом.
– Не надо было гнать, – тихо и разочарованно произнесла она, скорее ни к кому не обращаясь.
– Так все плохо?
– Мы на живом кладбище, – тихо пояснила она.
