Сплюнув в траву кровью, вновь попытался замахнуться мечом. Плечо и рука взвыли, но лезвие оторвалось от земли и устремилось вверх.
Пан подошел совсем близко, вот ногу только протяни и пни. Он остановился, поскрипел деревянными суставами, а потом взмыл ''руки'' кверху и прогремел:
– Лес принял кровавую жертву смертного. Лес испил и доволен, – уже негромко закончил он, опуская ветви вниз.
– Что и все? – не поверил я, бессильно роняя меч на землю.
– Да, – так просто ответил Пан, словно я у него спрашиваю дорогу.
– А что, раньше не мог сказать, что достаточно нескольких капель? – взъелся я на него. – Чего было устраивать представление и страшным голос увещевать о ''кровавой жертве''?
– Жертва принесена, – спокойно проскрипело дерево, разворачиваясь ко мне спиной.
– Не, так дело не пойдет, – попытался развернуть я его. – Тогда что это за полеты ты мне тут устраивал? – допекал его вопросами.
– Я защищался, смертный. Ты ведь первым напал.
– А… – возразить было нечего, прав, зараза – я первым напал.
– Лишь только истинная опасность откроет, кто ты есть на самом деле, – философски изрек хозяин леса, прежде чем шагнуть в темноту.
В следующую секунду красные глаза, что окружали нас все это время, готовые, я так думаю, броситься на нас по первому приказу Пана, исчезли. Лес снова зашумел ночной жизнью, словно ничего и не было.
– Издеваешься? – вопросительно посмотрел Дьявол. – Что это такое?
– Что? – не менее удивленно посмотрел на него Бог.
– Смотри, что твой охальник творит. Разве это честно? – недоумевала Тьма.
– Мы же договорились не вмешиваться, – напомнил Свет. – Он идет своей дорогой, которую сам выбрал. Твой ведь тоже особо не напрягается, – указал светлый на темную пешку. – Прошел испытание как нечего делать.
– Ты моего-то не трогай. Ему тоже досталось, даже больше чем твоему.
– Ну-ну… Ладно, лес еще не кончился. Завтра новый день, – примирительно произнес Бог.
Хотя понимал, что нас никто не тронет, но все равно вздрагивал от любого шороха. Костер тихо потрескивал, поедая очередную порцию веток и освещая небольшую полянку с примятой, а кое-где и вырванной травой. Свея о чем-то разговаривала сама с собой, особо не обращая на нас внимания. Беовульф, покопавшись у себя в сумке, прикладывал на меня какие-то травы, тело после них не так сильно болело. Смывать зеленую окраску пришлось в ручейке. Луна светила где-то высоко верху, подмигивая желтым глазом, сквозь наплывающие облака.
