Древс посигналил. За воротами караульные заняли свои места. Один из них открыл ворота. Машина медленно проехала мимо часового, отдавшего честь, и остановилась. Харкус вышел из нее. С этого момента он становился командиром полка.
* * *
Офицеры группы политических занятий заметили сегодня необычайное волнение своего руководителя. Подполковник торопливо говорил, часто замолкал и, откидываясь назад, прислушивался к шуму на улице. При этом он так высоко поднимал брови, что создавалось впечатление, будто он слушает глазами. И когда он опять наклонялся к своему конспекту, то делал это так стремительно, что всем казалось, что он вот-вот вскочит.
— Итак, повторяю, — сказал он, — послезавтра в восемь часов мы начинаем проверку политических знаний офицеров и…
Телефонный звонок прервал его. Подполковник схватил трубку, и его лицо сразу успокоилось.
— Иду, — коротко бросил он в трубку.
— Вас подождать, товарищ подполковник? — спросил пропагандист полка капитан Хафер и раздраженно сморщил лоб.
— Не нужно. — Вебер надел фуражку. — Мы продолжим завтра утром. — Перед дверью он остановился и сказал офицерам: — Только что прибыл майор Харкус.
Шаги на лестнице стихли.
— И так всегда, — заметил Хафер и закрыл портфель. — Что за спешка? Как на пожаре.
— Он знает Харкуса тринадцать лет, — сказал лейтенант Нольде, секретарь комсомольской организации полка.
Хафер подал команду прекратить занятия, подошел к окну и раздвинул гардины.
— Кто такой Харкус? — спросил он.
— Покупайте гребешки, — пошутил начальник клуба и потер свой круглый красный нос, — задаст он нам головомойку.
— Хорошо тому, у кого мало волос, — сказал Хафер и выразительно взглянул на круглую лысину начальника клуба.
* * *
Вебер и Харкус встретились перед штабом на лестнице. Молча они разглядывали друг друга, каждый отыскивал изменения в лице друга. Четыре года не прошли бесследно. Морщин вокруг глаз Вебера стало больше, а из-за круглого лица и плотной фигуры подполковник казался еще меньше ростом, старше. Но приветливость Вебера, его обаяние, благодаря которым он всего добивался и держал всех в руках, остались.
Вебер увидел в глазах Берта радость. Резкая складка между широких бровей потеряла свою строгость. Лицо Берта осунулось, а его спина от долгого постоянного сидения за книгами стала более сутулой. Он протянул Веберу руки. Они обнялись.
— Приветствую тебя, Курт, старая ты пушка!
— Здравствуй, Берт, старая гаубица!
Родные голоса, знакомые слова, сердечность встречи смягчили четырехлетнюю разлуку. Харкус стоял рядом с Вебером. Некоторое время они молча смотрели на широкий строевой плац и здания казармы. Тополя, которые окружили плац, они вместе сажали тринадцать лет назад.
